было ключа, поэтому и письмо не могло быть расшифровано и прочитано: «Никого здесь нет, который бы французское ваше мог разуметь, понеже Рен [Карл Эвальд Ренне] ключ от того потерял… Изволте ко мне через цыфирь мою писать, чтоб я мог разуметь»453, – писал он Петру I в 1706 г. Отсутствие ключей объяснялось пренебрежительным отношением К. Э. Ренне к сохранению секретности переписки.
Петр в ответном письме к Г. Огильви, объяснил, почему перешел к переписке тайнописью с немецкой системы на французскую: «Письма ваши, от 6-го дня по новому стилю писанныя, я принял, на которыя ответствую. Францускою азбукою к вам писали для того, что иной не было, а которую вы перво прислали, и та негодна, понеже так, как простое писмо честь мочно; а когда другую прислал, то от тех пор ею, а не францускою, к вам пишем, а и француской ключ послан»454.
Для обмена шифрованными посланиями требовалось наличие ключа у обеих сторон. Так, в сентябре 1709 г. генерал-майору Я. В. Полонскому было поручено следить за войском великого литовского гетмана Яна-Казимира Сапеги, «старосты бобруйского», воевавшего до этого на стороне Карла XII, но принявшего на себя обязательство не участвовать в боевых действиях. В случае движения этого войска к Висле для соединения с корпусом шведского генерала Крассау, Полонскому предписывалось «на нево итти и атаковать». «При сем посылаем к Вам ключ, – писал Петр генерал-майору, – и ежели сей посланной здорово [благополучно] с ним доедет, и о том к нам отпиши, дабы мы впредь нужныя писма могли тем ключем писать и посылать»455.
Для сохранения в тайне содержания писем предпринимались разные предосторожности. Так, письмо Петра I к Огильви от 17 февраля 1706 г. сопровождалось следующей записью: «Февраля в 17 день цыфирью Реновою, а посланы в 22 день; замешкались за тем, что азбуку переписывали и в пугвицу вделывали. Посланы с маеором Вебром»456 [майор Вебр в помете на письме Петра I к Репнину назван майором Черным]. 28 мая 1707 г. князю А. И. Репнину был направлен Петром I особый шифр: «При сем писме посылаетца к вам азбука особливыми литерами и знаками имян изображенная, против которой изволте в нужное время ради опасения оною азбукою к нам писать»457.
1 ноября 1711 г. князь Б. И. Куракин писал из Гааги секретарю Посольского приказа Г. И. Волкову458, отправленному Петром I в Париж: «Имею указ, чтоб мне с вами корришпонденцию иметь и свое мнение давать. Азбука, которая от двора дана, та и у меня есть, и по той продолжать будете ко двору. Но ныне при сем вновь иную посылаю, для того что некоторыя нужды буду в цыфири я сам разбирать и писать, чтоб по сей мне было способнее делать, нежели по той, и новую при сем прилагаю. Прошу сделать какой иной себе адрес, под которым бы я мог посылать ваши письма, и чтоб вернее могли доходить. Но мой адрес фальшивый прилагаю. Однакож, почты две или три прошу ко мне вдвое письма посылать – одно под одним властным [подлинным, настоящим] именем, а другое – под фальшивым, для того что будет ли из тех верно, которое доходит, то и употребим»459.
Появление
