облегчения. И когда Катя упала в очередной раз, она так и осталась сидеть, давясь обидой, острой, злой и беспомощной, но рыдать в голос, как на поляне, не было ни сил, ни желания. Но всё же она поднялась и пошла дальше, не обращая внимания на радугу, загоревшуюся на небе. Просто что ей до неба, когда натёрли сапоги и каждый шаг было больно делать.
Шаг за шагом по пустой широкой дороге, час за часом. Один раз она решилась отдохнуть, устроилась на обочине, почувствовала, как тело начало наливаться тяжестью. Но минуты шли, а легче не становилось и девушка, закусив губу, заставила себя подняться. Это оказалось так мучительно – вставать и выходить на просохшую дорогу, острей ощущая боль в намозоленных ногах, что больше мыслей о привале не было.
– Эй, да это, кажись, эльфийка! – вдруг послышалось у неё за спиной. – Она, кажись, одна, выходите.
На дорогу из кустов один за другим начали выходить люди. Заросшие, ухмыляющиеся, поигрывающие кто топором, кто ножиком. Они подходили со всех сторон, обмениваясь шуточками, большую часть из которых Катя не слышала за шумом в ушах.
– Мамочка, – пискнула она, закрываясь руками. – Не трогайте меня! Пожалуйста, не трогайте! И чего я на эту электричку попёрлась… – всхлипнула девушка.
– Погоди, атаман, – жестом остановил удивлённо замолчавших разбойников один из них. – Может она того, юродивая? Помнишь, вчерась говаривали?
– А что, похожа. Непонятное лепечет, – поддакнули со стороны.
– А платье эльфье? Бохатое.
– А кто их знает, этих, тьфу, эльфов. От своей бессмертной скуки что они только не творят. Поди поймали девочку, наделали пакостей каких и выставили, разодев.
Катя следила за мужчинами, подглядывая между руками и всё сильнее дрожа от нахлынувшего страха. Слова пробивались к ней с запозданием и очень трудно доходили до понимания.
– Да и отпустили бы эльфы свою молодку бродить одной?
– Дело говоришь! Дело! – поддержали со всех сторон.
– Коль юродивая, то и позаботиться не лишне, – убрал оружие атаман, показывая остальным пример. – Больно пуганая девочка-то, – почесал он затылок, пристально рассматривая всхлипывающую, сидя на земле, Катю.
Разбойники по молчаливой команде немолодого товарища понемногу расходились, оглядываясь назад. Вскоре на дороге из высыпавших почти трёх десятков людей осталось пятеро. Атаман нервно вытер ладони о штаны и начал осторожно, как к перепуганному зверьку, подходить к девушке.
– Девочка, – тихо обратился он, присаживаясь рядом. – Девочка, тебя как зовут? Не бойся, никто тебя не тронет. Просто как тебя зовут?
– Катя, – всхлипнула она, отползая.
– Точно юродивая. Имя-то какое, ни разу не слыхал такого, – проворчал один из оставшихся, но на него сразу шикнули, чтобы не мешал.
– Катя, Катя, не бойся. Я – Ратира, а это мои люди. Мы хоть и разбойники,
