же дня после ужина Ла Горда, три сестрички и трое Хенарос вместе со мной сидели на полу в комнате Ла Горды. Женщины сидели рядом. По какой-то причине я выделил Ла Горду как главный объект своего внимания, хотя я знал их одинаково долго. Другие как бы и не существовали для меня. Причиной этого, вероятно, было то, что Ла Горда чем-то напоминала мне дона Хуана. В ней ощущалась какая-то легкость, хотя эта легкость никак не проявлялась в ее манере поведения, а существовала только в моем восприятии ее.
Все они хотели узнать, что я делал и чем занимался. Я рассказал им, что ездил в Тулу, или Толланн (столицу древних толтеков), в провинции Идальго, чтобы осмотреть развалины древних сооружений. Наибольшее впечатление произвел на меня ансамбль из четырех колоссальных каменных фигур, так называемых «атлантов», установленных на плоской вершине пирамиды. Эти фигуры были высечены из цельных глыб базальта и представляли, по мнению археологов, толтекских воинов, облаченных в доспехи. Метрах в шести позади каждой из этих фигур на вершине пирамиды находился еще один ряд из четырех прямоугольных колонн такой же высоты и ширины, также изготовленных из цельных каменных глыб.
Благоговейный страх, внушаемый фигурами этих «атлантов», лишь усилился после рассказа о них одного из моих друзей, который водил меня по этим местам. По его словам, сторож полуразрушенной пирамиды признался ему, что слышал, как «атланты» ходят по ночам, сотрясая землю.
Я спросил у Хенарос, что они об этом думают. Они молчали, застенчиво посмеиваясь. Я обратился к Ла Горде, сидевшей рядом со мной, и прямо попросил ее высказать свое мнение.
– Я никогда не видела этих фигур, – сказала она, – и вообще никогда не была в Туле. Одна лишь мысль поехать туда приводит меня в ужас.
– Почему это тебя так пугает? – спросил я.
– Что-то случилось со мной в развалинах Монте-Альбан в Оахаке, – сказала она. – Я обычно бродила по развалинам даже после того, как Нагваль запретил мне и ногой туда ступать. Не знаю почему, но мне нравилось это место. Каждый раз, бывая в Оахаке, я отправлялась туда. Поскольку одиноким женщинам часто угрожает опасность, то я обычно шла туда вместе с Паблито, он очень смелый.
Но однажды я пошла туда с Нестором. Он заметил, что на земле что-то поблескивает. Поковырявшись в земле, мы выкопали странный камень, который как бы влился в мою ладонь. В центре камня было аккуратно просверленное отверстие. Я хотела просунуть в него палец, но Нестор остановил меня. Камень был гладкий и сильно согревал мне руку. Мы не знали, что с ним делать. Нестор положил его в свою шляпу, и мы понесли его, словно это была какая-то живая зверушка.
Все расхохотались. В том, что рассказывала Ла Горда, казалось, была скрыта какая-то шутка.
– Ну и что вы с ним сделали? – спросил я.
– Мы принесли его сюда, в этот дом, – ответила она, и это заявление вызвало у остальных неудержимый смех. Они буквально задыхались от хохота.
– Мы смеемся над Ла Гордой, – сказал Нестор. – Ты должен знать, что она упряма, как никто другой. Нагваль
