жизнедеятельности фирмы. Друзей в «Ире» не завел: за людей считал только сильных рисковых мужиков, каким был сам и Саша-кунак, к остальным источал холодное равнодушие, более похожее на презрение. Старожилы «Иры» косились и пожимали плечами – пришлый, чужой, надменный, загадочный и нелицеприятный, как с таким дружить? В столице ингуш быстро обрел связи с земляками-кавказцами, каковых сыскался целый клан, и неожиданно оказался крайне полезен при решении извечных проблем с загребущим «Концерном», который никогда не упускал самостоятельную «Иру» из поля зрения, извечно желая врастить этот аппетитный кусочек в свою могучую полукриминальную плоть. Так, когда решался вопрос образования районного филиала, Ибрагим дважды катался на «стрелки» с какими-то «левыми» бойцами «Концерна», привлекая в качестве вспомогательной команды своих земляков (номенклатурного внушения сверху оказалось недостаточно: новая «земля» – новые люди, к великому стыду бывшей правящей верхушки). Раз «отмазал» Александра Евгеньевича – спас его от больших неприятностей, вызванных нетактичным поведением последнего. Президент – могучий и бесстрашный, рабуха-парень! – попросту выкинул из кабинета товарищей из «Концерна», явившихся в очередной раз пообщаться на предмет совместного ведения дел. Да надоели! Сколько можно! Вам же русским языком объяснили – не лезьте! Вот и выкинул. И помял слегка при том – косточка там у кого-то неэстетично хрустнула.
– Ты покойник, Кочерга! – сообщили ему спустя полчаса по телефону хорошо поставленным голосом с едва заметным чеченским акцентом. – За такой беспредел твоя «красная крыша» тебя не отмажет, можешь мне поверить. Завтра в восемь вечера будь в Химках – у плотины, как из города ехать. Будем решать, что с тобой делать. Не приедешь – завалят тебя прямо в офисе. Все – я сказал. Не забудь – завтра, в восемь вечера…
Саша, хоть бесшабашен был и храбр, но в меру благоразумен и о криминогенной ситуации в столице понятие имел. Озаботившись положением, он не позволил амбициям возобладать над здравым смыслом, а быстренько перезвонил тестю и изложил суть проблемы.
– Все решим, не переживай, – пообещал отец Ирины. – Вот еще проблемы!
А через часок перезвонил и смущенно поправился:
– Решить-то, конечно, решим, но… Ты бы поехал к тем людям, извинился за грубость и того… компенсацию, что ли, за нанесенный ущерб… Я тут проконсультировался… в общем, не надо было так себя вести. Повежливее надо. Сейчас всяких развелось – они же в суд не подают за оскорбление, сами разбираются…
Растерялся Саша. Задумался, веком задергал – к кому ехать, кого искать? Отправляться прямиком в головной офис «Концерна» страшно не хотелось. Во-первых – враги. Три года от них всячески отбрыкивался, избегая общения, – это они его домогались как могли, а он ведь даже ни с кем из руководства не знаком!
Во-вторых, имелось вполне закономерное опасение, что «Концерн» специально инспирировал этот незатейливый
