доверяю, предаст меня. И хоть я имею весьма узкий круг друзей, подвоха нужно ждать от кого и чего угодно.
Несколько минут.
Они тянутся холодной макарониной сквозь отверстия между зубцами вилки, впрочем, как всегда и идет время, когда чего-то преданно ждешь. Я знаю. Для меня так протянулись уже двенадцать лет.
Наконец, зовут и нас.
Мы заходим по очереди: Фил, я, Эрин, Рики и Майк. Это уже так отработано, что нам не требуется слов, чтобы что-либо обговаривать. Мы раздвигаемся в линию. Я держусь Филиппа, Рики – Майка, Эрин идет сама по себе. Ее походка напоминает кошачью, за что она и получила прозвище «Кошка». Чтобы не называть своих настоящих имен, Инклины придумывают различные прозвища. У многих есть семьи, и они боятся за их сохранность.
Итак, в нашей команде: Фил прозван Отцом, Эрин – Кошкой, Рики – Кровью, Майк – Снегом, а я – Небом. Придумывали в спешке, не было времени на обдумывание этой глупой бурды.
У каждого была рация и лазерный пистолет. Похоже, Администрация думает, что на шестом курсе учатся дети, которые могут кого-нибудь подстрелить. Экипировка на нас была отменная, – костюм, маскирующийся под окружающую обстановку – она шла от тяжелых кожаных ботинок до повязки на пол-лица. В общем, мы были готовы ко всему, кроме себя.
Как только мы вышли на поле, началась перестрелка с несуществующими врагами. Нас было пять человек на сотню, единственный их выстрел мог лишить нас подвижности. Костюм при касании лазера словно каменел, и мы падали на землю. Это неважно, мы справлялись и с большими неприятностями. Но у них был свой козырь в рукаве.
Черт, разве можно бояться страха? Всегда казалось, что вещь это иррациональная и теоретически невозможная, но сейчас, не зная, чего можно ожидать, я чувствовала его.
В меня чуть не попали, я еле увернулась от выстрела и юркнула за стену дома. Слегка выглядываю, вижу цель – выстрел. Все, как учили.
Все, как по сценарию.
Я уже не понимаю, сколько это продолжается, час, два, может больше. Не понимаю, зачем я здесь. Не понимаю, почему еще не слегла от проскальзывающих мимо выстрелов.
Из рации наперебой звучат голоса, я отвечаю и стреляю, стреляю и отвечаю.
«Небо, Кровь в крови, – насмешливо звучит голос Фила, слегка искаженный прибором. – Ты как? Прием».
Я испускаю смешок. Ясно, значит, Рики каменным кулем свалилась на землю и не участвует в заварушке.
– Прием. Норма, – коротко, но ясно.
Он смеется в рацию, а затем замолкает до следующей информации.
На весь зал раздается голос:
– Осталось десять мишеней.
Кажется, что победа скоро, но, как правило, последними остаются ловушки. Именно те, которые олицетворяют наш страх. Я тут же начинаю сканировать свои мозги, думая, чего такого я могу бояться. Мысль о том, что я Чистая запираю под семью печатями, обычно получается, что на этих тренировках Чтецы не забираются так глубоко.
– Осталось три мишени.
Глазами
