достаточно противоречив, и новое политико-географическое знание – результат соглашения – может вобрать в себя определения, характеризующие объект, несовместимые или мало совместимые с традиционной точкой зрения. Формируется нетрадиционное географическое знание, представление которого связано с нарушением классической логики. Одно из практических значений подобного рода исследований – в возможности их использования при создании специализированных экспертных систем в области политико-географических и геополитических знаний[348].
В целях достижения политического соглашения (компромисса) участники переговоров или один из них вынуждены формировать в ходе диалога компактные политико-географические образы стран или территорий, отталкиваясь первоначально от сравнительно большого количества слабо связанных между собой характеристик интересующего их географического объекта. Происходит упаковка соответствующего географического понятия – процесс отсечения ненужных участникам диалога географических знаний об объекте и одновременно с этим поиск, выявление и окончательное формулирование простого географического образа, в который облекается или упаковывается конкретное географическое понятие. В ходе дальнейших переговоров каждый из политических партнеров может по-своему распаковывать, развертывать этот образ в зависимости от своих политических интересов и способствовать тем самым созданию новых, более компактных упаковок того же географического объекта или же перемещению в центр обсуждения новых географических объектов или понятий, зацепляющихся при распаковке старого и требующих, в свою очередь, выработки соответствующих им политико-географических образов.
Механизмы формирования сравнительно компактных политико-географических образов можно проследить на примере дискуссий, развернувшихся в ходе Потсдамской мирной конференции (17 июля – 2 августа 1945 г.) между главами союзных делегаций У. Черчиллем, И. Сталиным и Г. Трумэном. В качестве источника были использованы советские записи заседаний конференции[349].
Обсуждение понятия Германии было одним из наиболее интересных, с нашей точки зрения, моментов дискуссии на втором заседании конференции. Вопрос о том, что считать Германией в связи с проблемой выплаты ею репараций и определения ее послевоенных границ, был поднят Черчиллем, однако в дальнейшем политико-географический образ Германии был сформирован в диалоге Г. Трумэна и И. Сталина[350]. Вопрос «В каких границах должна рассматриваться Германия?» был представлен Трумэном в виде двух возможных взаимоисключающих ответов: «В границах 1937 г…» и «В границах 1945 г…». Такая постановка вопроса не устраивала Сталина, для которого эти границы – реконструируя модель его политического мышления – не существовали сами по себе, но лишь в связи с проблемой Восточной Пруссии (Кенигсберга). Он
См.:
См.: Тегеран – Ялта – Потсдам. Сб. документов / Сост. Ш. П. Санакоев, Б. Л. Цыбулевский. М.: Политиздат, 1970.
Там же. С. 218–219.
