охотной полуподвальной комнатке, бывшим чуланом для швабр. Я восседал в единственном кресле, задрав ноги на край стола, как заправский голливудский детектив. Елена Ивановна занимала столик с телефоном в углу.
Мой ассистент высказывала мысль о необходимости брака регулярно и всякий раз подкрепляла ее цитатами. На этот раз у нее в руках был сборник изречений английских и американских классиков.
– Вот, послушайте: «Брак приносит много огорчений, однако безбрачие не дает никаких радостей». Это сказал Сэмюэл Джонсон.
– Видать, мужик хлебнул и того, и другого. Такому можно верить, – отозвался я. – А кто этот Джонсон?
– Выдающийся английский просветитель 18 века. Стыдно, Александр, не знать таких имен.
– Стыдно, – согласился я.
– А вот еще: «Рядовой человек, который счастлив в браке, намного счастливее гения, живущего в одиночестве». Дейл Карнеги.
– Это который учил заводить друзей и делать на этом деньги? Прохиндей. С таким держи ухо востро.
– Вы во всем видите дурное, Александр. Это у вас профессиональное.
– Может быть. Слушайте, я тоже вспомнил одну цитату. «Брак состоит из господина, госпожи и двух рабов». Четко сказано, а? Это тоже какой-то американец, не помню кто.
– Амброз Бирс. Хороший писатель, но циник. Не нужно за ним повторять.
Наша литературная викторина могла бы продолжаться еще долго, но в дверь постучали.
– Открыто! – крикнул я, убирая ноги со стола.
Вошедший вежливо поздоровался и, по моему приглашению, сел на стул, поставленный таким образом, что свет из единственного окошка под потолком падал на гостя, а сам я оставался в тени. Такая конфигурация позволяла мне не таясь разглядывать своих клиентов и следить за их реакциями.
Посетителю было лет тридцать. Тщедушный, плохо одетый очкарик с печатью внутреннего содержания на лице. Интеллигент.
– Чем я могу быть вам полезен? – интеллигентно спросил я.
– Я потерял кое-что очень важное. Мне необходимо вернуть эту вещь. Это вопрос жизни и смерти.
– Ну-ну, зачем так сразу. Что вы потеряли?
– Портфель.
– А это у вас что? – Я кивнул на портфель, который был у посетителя в руках.
– А… Это новый, а тот был старый.
Портфель, на который я смотрел, был бесформенной кошелкой из дешевого кожзаменителя. Если это был новый, то каков же был старый? Последний бомж не позарился бы на такое убожество.
– У вас там было что-то ценное?
– Да, очень. Вот, я вам покажу.
Интеллигент выудил из своего нового портфеля картонную папку с тесемками. Развязав тесемки, он с некоторой торжественностью достал и протянул мне пачку исписанных от руки листков.
В бытность полицейским я работал по делу одного маньяка, настоящего психа. Псих вел что-то вроде дневника, который представлял собой мешанину совершенно нечитаемых закорючек. То, что я увидел сейчас, было очень похоже на тот дневник.
– Что это?
– Это теорема Чандрасекхара–Хаусхофера.
Он сказал это так, будто не сомневался, что мне будет понятно, о чем речь. И правда, не может же нормальный взрослый человек не знать этого Чандра… как его там.
– Извините, вы ученый? – осторожно спросил я.
– Научный работник. Математик.
Ну, слава богу, это многое объясняло.
– А что было в другом портфеле?
– Теорема.
– Тоже этого… Чандразахара?
– Нет, моя. Я развил теорему Чандрасекхара для важного частного случая.
– И вы потеряли свою теорему? Скажите, а нельзя ее записать заново? Вы же, наверно, помните каждую букву.
– Конечно. Но… Видите ли, моя теорема еще не опубликована и может представлять интерес для…
– Для иностранных разведок? – пошутил я.
Посетитель потупился.
– Ну, это маловероятно. Вряд ли они так быстро… Тут дело в другом. В последнее время я много занимался приложениями этой теоремы и вчера вынес с работы некоторые важные материалы, чтобы посидеть над ними дома. Если это обнаружится, меня как минимум уволят, а может быть, и гораздо хуже.
– А где вы работаете?
– Извините, я не могу это разглашать. Я и так уже сказал слишком много.
Елена Ивановна утверждает, что за
