найдутся лучшие варианты.
Девушка улыбнулась:
– Мозги не видно, зато хорошо видно, когда их не хватает. У тебя их столько, что даже видно. А мозг, как говорила одна весьма любимая мужчинами актриса, «это мой второй любимый орган».
– Уже поздно. – Нику надоели игры. – Я не в настроении, хочу спать, и резинки у меня нет.
Глубокие глаза Риты помутнели.
– До этой минуты я была о тебе лучшего мнения.
Нервным шагом худенькая фигура удалилась обратно в палатку. Ник снова остался один.
Вдали показался прыгающий свет. По приближении он сначала разделился надвое, затем исчез – не желая будить спящих, водитель выключил фары. К лагерю машина подползла едва слышно и заняла позицию, чтобы вид перегораживала палатка Бизончика.
Как ни старались прибывшие сделать это тихо, на звук вылезла Фаня и отправилась поговорить с сестренкой. Главный вопрос – где разместятся Толик и Луиза – до сих оставался подвешенным.
На обратном пути Фаня заметила Ника.
– Они останутся спать в машине, – сказала она то, что волновало обоих.
Ник без сил опустился на корточки. Фаня так же присела рядом. Боль каждого не нуждалась в объяснениях, ничего не надо было говорить, оба все понимали. Его любимая – с другим. Ее любимый – с другой. Общая боль связывает сильнее общей радости.
Ник вдруг понял, что оставаться один сейчас не может. Идти в палатку к Рите и новым проблемам? Увольте.
– Погуляем? – Он показал Фане на подсвеченный месяцем берег.
Только что отказался идти туда с Ритой. Но был там с Анфисой. Потому что Анфиса сказала: «Мне плохо. Тебе тоже плохо», и это сблизило.
Фаня молча поднялась и взяла его под руку.
Они брели вдаль, словно дети, которые потерялись в бесконечности мироздания. Спутница прижималась все сильнее, шаги подстроились, ноги теперь двигались синхронно.
– Коля, за шашлыками говорили, что на Земле был рай, который кончился каким-то катаклизмом, и что человек – вирус. Как думаешь, что будет в будущем: возвращение в рай, или у планеты сработает иммунитет?
– Если человек – вирус, то одновременно и лекарство. Он сам себя уничтожает в количествах, которые не снятся антибиотикам.
– Значит – рай? Ну, если человечество все сделает правильно?
– Чтобы что-то правильно сделать, сначала нужно научиться правильно думать, и по правильным желаниям принимать правильные решения.
Ник поморщился: ну и формулировочка. Но Фаня мысль уловила и даже сделала вывод.
– Достаточно, чтоб все думали правильно, это и был бы рай.
– Скажу больше и короче: достаточно, чтоб все думали.
Оба снова замолкли.
Они шли по линии разграничения песка и травы. Во время сильного ветра сюда доходили волны, а сейчас сухой песок поскрипывал
