в голос заржал Борька по прозвищу Бизончик. Прозвище соответствовало внешности: блестящие на солнце бритые антресоли прямо переходили в плечи, морда кирпичом, вместо шеи – сплошная мышца. Майка с широким вырезом, татуировка-дракон, золотая цепь, квадрат подбородка – все работало на имидж крутого парня, с которым лучше не связываться.
– Ангелы с граблями! – с гоготом повторял он, пытаясь сдержать конвульсии, от которых тряслись пузыри мышц.
Невысокий рост компенсировался обхватом двустворчатого шкафа, а устрашающий вид – глуповатостью лица: Бизончик никогда не имел своего мнения, во всем полагался на приятеля – любимчика девочек и преподавателей, не понимавших, как такой интеллигентный и высокодуховный Толик может дружить с субъектом, чье нахождение в университете держится исключительно на недоразумении и ежегодных конвертах от папы. Телячий взгляд не выдавал мыслей, а если они каким-то образом появлялись, место мыслей занимала смена эмоций – ими Бизончик реагировал на внешние раздражители. Если Толик пошутил – нужно смеяться, если кому-то пригрозил – нужно наехать и гнобить до последнего, жизнь проста и понятна, а все сложности для недалеких умников вроде Ника с командой. Поэтому Ник его сторонился – во всех случаях, когда это зависело от собственного решения. Сейчас остаться в стороне не получалось, но можно было проигнорировать.
Кроме Ника то же с успехом проделали Мирон, Аскер и поджавшая губы Луиза.
На уборку трассы Толик приехал не вместе со всеми, а на своем красном внедорожнике, что размерами догонял автобус. Бизончика цвет машины нервировал (бык он всегда бык, даже если человек), другие его приятели тоже предпочитали говоривший о статусе казенный траур по детству, но Толик выбрал то, что нравится девушкам. Кенгурятник спереди, лестничка сзади, ступеньки и прочий обвес делали из красного мастодонта нечто вроде центра Помпиду с трубами по кругу. Хотя кроме мажоров, которые там были, и умников, которые знали обо всем просто потому, что узнавать новое было самым приятным в жизни, остальные сравнение просто не поняли бы.
Пока одни ждали очереди на размещение, другие грузились, а третьи уже наслаждались витавшими в автобусе солярочными миазмами, компания мажоров и сочувствующих в количестве трех парней и четырех девушек двинулась к собственному транспорту. Толик застыл на полушаге, отчего вся компания встала, врезаясь друг в друга, и головы завертелись в поисках причины.
– Фаня, сестренку не пригласишь? – Облизываться глазами невозможно, но Толик сумел.
Спутница, продолжавшая разгуливать в трех треугольничках, фыркнула и как бы в сотый раз повторила:
– Говорила уже, она такое не любит.
Толик с намеком поднял бровь:
– Люди меняются. И не надо решать за других.
Обернувшаяся Фаня проскрежетала зубами: Луиза ждала предложения, словно собачка косточку, и самое отвратительное, что это видели все. Старшая процедила младшей:
– Поедешь
