в тринадцать часов дня. Весь инспекторский состав вооружили, дали час перерыва и отправили работать. По традиции – нарушители в этот день не требовались. Задача стояла такая: насвистеть немного денег, набрать водки и закуски, быстро сдать оружие и прибыть в укромное место.
У каждого взвода оно было своим. У кого-то – угол в заросшем парке, у других – берег реки, протекавшей по южной окраине города. Сотрудники полка ГАИ раскладывали на поваленных стволах деревьев закуску и начинали еженедельную коллективную пьянку. Если стволов не было, использовали для этого мероприятия капоты личных автомобилей.
На таких сборищах обсуждались вопросы, связанные с исполнением традиций, а также высказывались обиды, которые тут же и решались. До драк не доходило никогда. За этим следили самые старые и опытные сотрудники.
Яреев понял, что он оказался в мини-государстве, а точнее в некоем сообществе людей, которые, стоя на страже закона, имеют свой собственный закон, на порядок отстоящий от общепринятых социальных норм жизни.
Яреев слушал старших и запоминал следующее: «Никогда не трогай близких родственников своих сотрудников. К ним относятся: родные братья и сестры, матери и отцы, бабушки и дедушки, жены и мужья, а также дети. Вся остальная толпа, типа – тещи, тести, двоюродные братья и сестры, племянники всякие и тому подобные жизненные особи – идут по-свойски, то есть за меньшую цену. Любой город станет маленьким для тебя, если будешь отпускать даром всех подряд. И никакого порядка от этого не добавится. У каждого племянника есть куча своих родственников, братьев и сестер. Даже самый большой мегаполис превратится за короткое время в конгломерат особей, которых нельзя будет тронуть. В итоге – штрафовать станет некого! Но первую категорию не трогай вообще! Даже если они бухие! Колхозные гаишники на периферии отпускают даром любых родственников. Но у них совсем иная система. Там можно у этих нарушителей попросить то, что они имеют или возят. То есть: сено, комбикорм, кирпич, песок и тому подобное. В большом городе – другое дело. Зачем тебе сено или комбикорм? Здесь нужны деньги. Потому что не колхоз, е-мае!»
На следующий день Женю Тягомотина реабилитировали, так как он оплатил из своего кармана ремонт видеокамеры. Выговоряку, правда, все равно ему влепили: за курение на посту и руки в карманах. Но он не сильно по этому поводу расстроился, так как знал, что в следующий раз старший лейтенант Ёлкин вряд ли к нему поедет с проверкой. Ибо кому нравятся кирпичи, летящие в голову?
Но Женя сделал выводы. Он понял, что на посту ему совсем не нравится нести службу. Потому Тягомотин купил большой пакет, наполнил его деликатесами и алкогольными напитками, сходил к нужному человеку (история умалчивает, к кому именно, но личный состав подозревал замполита), и перевелся в один из взводов, обслуживающих территорию внутригородских округов. Его закрепили за патрульным автомобилем, и теперь тому же Ёлкину стало в несколько раз тяжелее охотиться за движущейся целью, в отличие от стоявшего на одном месте КПМа.
Ну, а поскольку место на КПП освободилось, его занял Яреев. Торговать гуталином он не стал, потому что и без того работы хватало.
