запрусь, стану песни слушать.
Будет капать вода, будут песни петься…
И, наверно, тогда легче станет сердцу.
Метемпсихоз N 4
Был мне как – то сон: Страшный Суд настал,
Душ накошено, как травы.
Тьма вокруг, да стон, плачут стар и мал,
А чего ревут – все ж мертвы.
Ни попить – поесть и ни лечь ни сесть…
Встали в очередь, смерть кляня,
Лет ушло – не счесть, душ прошло – не счесть,
Вот дошёл черёд и до меня.
И спросил Господь: «Ты пошто ко мне
Без души явиться посмел?
Только тешил плоть, дурь топил в вине,
Да охальные песни пел?
Без любви ты жил, и без веры жил,
Не Завет блюдя, а навет.
Так скажи мне, смерд, что ты заслужил?»
И тогда сказал я в ответ:
– Где ты, Отче, был? Где ты, Отче, спал,
Когда я взывал: «Покажись!»
Что тебе был я, что душа моя,
А тем более – моя жизнь?
Без тебя я шёл, сердца не берёг,
Как хватало сил, как умел.
Смог бы ты так, Бог? Ох, боюсь не смог!
А ведь я ещё песни пел.»
И раздался вздох, и смутился Бог,
И поник Господь головой.
И ответил Бог: «Я бы так не смог.
Ладно, пой, что хошь – Бог с тобой.»
У имущих власть не был я в чести,
Только что теперь мне с того?
За мои грехи Бог меня простил,
Лишь бы я не пел про него.
Лишь бы я не пел про него.
Воспоминание
(посвящение дяде Саше Прясникову, мужу тёти Нины – маминой сестры)
Было мне, Бог ты мой, лет двенадцать всего.
Я впервые живого увидел его.
Не семейной легендой, ни сном, ни письмом…
– Где так долго ты был? – Я был в тридцать восьмом.
Скалил голые дёсна мне старый кощей,
За всю жизнь не узнавший обычных вещей:
Как сложилась страна, как катилась война,
Как умом повредилась от горя жена.
Моё детство осталось на том берегу.
Я о многом забыл, а его не могу —
Потерявшего жизнь, потерявшего кров,
Потерявшего Веру, Надежду, Любовь.
Он ни словом не вспомнил о том, где он был.
Он врагов не корил – только пил, только пил…
И ушёл, не ответив, на крик мой немой:
Что же это такое – год тридцать восьмой?
«По тундре, по широкой дороге,
Где мчит курьерский Воркута – Ленинград…»
