грудь, он знал, что я хочу сделать, и ждал. Не удержался и жадно облизнул губы, подаваясь вперед, насколько это позволяли цепи. Я поняла, что больше не выдержу его взгляда: нужно либо решаться, либо уходить. Уйти я не могла, Льрисса дала точные указания, поэтому пришлось, зажмурившись, резануть себя по запястью. Перенервничав, я полоснула слишком глубоко и непроизвольно вскрикнула. Дир захрипел и подался вперед, а я осторожно поднесла запястье к его губам. Он не удержался, клыки впились в кожу. Я вздрогнула от боли, едва не выдернув руку. Хотелось верить, что Льрисса сказала правду и Дирон не сможет выпить всю мою кровь. Я боялась, если придется вырываться, изуродую себе запястье. Вряд ли вампир отпустит руку по первому моему требованию.
Сначала было больно, а потом тело начала окутывать приятная теплота. Странно, у ранки кожа, казалось, заледенела, а самой мне стало жарко. С каждым его глотком я чувствовала, что погружаюсь в какой-то странный транс. Сон наяву. Ноги стали ватными, и я присела рядом с Диром на кровать, борясь с желанием прижаться к нему поближе и провести свободной рукой по груди, распутывая шнуровку на жилетке. Я не удержалась и заправила вампирчику за ухо прядь жестких волос. Коснулась пальцами его прикрытых от наслаждения век, скользнула по шее, чувствуя, что очень трудно контролировать себя. Забылось все – и то, что час назад он пытался меня покусать, и то, что я вообще-то не люблю малолеток, и то, что сейчас я в камере рядом с почти трупом. Я забыла о том, что всего несколько минут назад мне было противно и страшно. Все же он удивительно красив. Он притягивал и пугал меня одновременно. Чем я была к нему ближе, тем сильнее чувствовалось влечение. Стоило удалиться, и наваждение спадало, я начинала мыслить более или менее трезво. Интересно, Льрисса так же действует на мужчин? Мне бы хотелось думать, что так же. Тогда мое влечение к Диру можно объяснить гормонами и физиологией. А если нет?
Давление на руку почти пропало, и я почувствовала, что парень расслабился. Кровь из раны на запястье еще капала ему на губы. Но он ее не пил. Глаза были закрыты, видимо, Льрисса была права – Дирон заснул. Он лишь на мгновение приоткрыл глаза и словно нехотя провел языком по кровоточащему порезу на моем запястье. Ранка практически мгновенно затянулась. Я с удивлением уставилась на тонкую, едва заметную полоску. Завтра и следов не останется!
Я немного посидела на кровати, отдышавшись, поднялась и на негнущихся ногах пошла к себе в комнату, мечтая о том, как буду душить подругу, когда она, наконец, явится. О побочных эффектах укуса вампира она почему-то мне не сказала. Наверное, потому что знала: на таких условиях я ни за что не соглашусь!
***
Льрисса появилась под вечер, словно чувствовала, что раньше меня беспокоить – себе дороже. Спала дневная жара, а вместе с ней ушла и моя злость. Я рискнула в сопровождении вампирши заглянуть в камеру к магу. Он спал, трогательно закинув руку за голову. Кандалы мешали, и поза парня из-за этого была неестественной.
– А я его знаю, – пробормотала Льрисса чуть слышно, придирчиво изучая спящего Дирона.
