жалобно вздохнула. Темнело, тени у лошадиных ног сгущались, а до перекрестка было несколько часов езды. Они не успеют вернуться туда до наступления темноты и уж тем более не доедут до Джонсонс-Форда.
Мужчина тоже это понял и радостно улыбнулся Уильяму, обнажив коричневые десны.
– Если джентльмены помогут поймать мою корову и отвести домой, то жена с радостью предложит вам ужин и ночлег.
Выбирать не приходилось, и Уильям принял предложение со всей любезностью, на какую был сейчас способен. Оставив Рэйчел и животных под деревом, Уильям и Денни Хантер пошли помогать новому знакомому.
Корова – костлявая, всклокоченная тварь с безумным взглядом – оказалась изворотливой и упрямой, и троим мужчинам пришлось изрядно постараться, чтобы поймать ее и отвести к дороге. Промокшие до нитки и выпачканные грязью путешественники сквозь сгущающиеся сумерки последовали за Антиохом Джонсоном – так звали хозяина – к маленькой, обветшалой ферме.
Дождь и не думал заканчиваться, так что сейчас сгодилась бы любая крыша, даже прохудившаяся.
Жена Джонсона, неряшливо одетая женщина неопределенного возраста, мрачно посмотрела на вымокших гостей и невежливо повернулась к ним спиной. Впрочем, деревянные миски с холодным, жутко пахнущим тушеным мясом с овощами и свежее молоко она им все же подала. Уильям заметил, как Рэйчел, положив в рот первую порцию еды, побледнела, выплюнула что-то, отложила ложку в сторону и взяла молоко. Сам он был слишком голоден и потому не обращал внимания на вкус еды и не интересовался, из чего она сварена. По счастью, в темноте он не мог рассмотреть содержимое своей миски.
Доктор Хантер старался проявить дружелюбие, хотя изнемогал от нескончаемых расспросов Джонсона о том, откуда они, куда едут и с какой целью, кто их друзья, что нового в мире и что они думают о войне. Рэйчел время от времени пыталась улыбаться, окидывая их пристанище беспокойным взглядом. Фермерша сидела в углу, пряча лицо в тени, и попыхивала глиняной трубкой, свисавшей с вялой нижней губы.
На сытого и переодевшегося в сухое Уильяма навалилась усталость. В камине горел огонь, и танцующие языки пламени погрузили его в своеобразный транс, голоса Денни и Джонсона слились в убаюкивающее бормотание. Заснуть ему не дала внезапно поднявшаяся Рэйчел – она собралась в отхожее место. Уильям вспомнил, что нужно посмотреть, как там лошади и мулы. Он накормил их купленным у Джонсона сеном, но здесь не было сарая, животных устроили под навесом из веток, опиравшимся на хлипкие шесты. Не хотелось, чтобы они всю ночь простояли в грязи, если их укрытие подтопит.
Воздух был свеж и чист, напоен ночными запахами деревьев, трав и падающей с неба воды. Наслаждаясь каждым вздохом и стараясь, чтобы не погас маленький факел, Уильям под дождем пошел к стойлу.
Факел шипел, но продолжал гореть; стойло не затопило, лошади, мулы и корова с безумным взглядом стояли не по бабки в грязи, а на сырой соломе.
Скрипнула дверь отхожего места, и Уильям увидел тонкий темный силуэт Рэйчел. Она заметила
