или, наоборот, скучно.
Сравни, Викентий написал на своей картине не просто тебя, а свою мечту, свою музу. Но можно взять твою фотографию в такой же позе и повторить ее с детальной точностью красками на холсте. Может быть, это тоже будет искусство, но совсем другое. Еще более грубое сравнение. Тысячи художников рисовали портрет женщины. Сравни Джоконду и кустодиевскую купчиху. Женщины разные, но это женщины, а не слоны или пушки. Можно сказать, что они воруют сюжет друг у друга. Но кому интересно такое умозаключение? Вопрос не в том, что ты отмечаешь этот феномен. Вопрос в том, как ты это подаешь. И вот здесь пролегает тонкая грань между отчетом о проделанной работе по выявлению заимствований, пусть даже опосредствованных, и кандидатской диссертацией.
Второе. Пожалуйста, не замахивайся на ранних итальянцев, римлян, греков и прочих. У тебя тема: «Лермонтов и лермонтовские мотивы, опосредствованно заимствованные в литературе двадцатого века». Или что-то аналогичное. Над этим тоже нужно работать. Не распыляйся, ставь простую задачу. Возьмешь более широко – будет казаться, что это замах на докторскую тематику. Диссертационному совету такое не понравится.
Валентин Павлович расспрашивал и о работе, но почти сразу перескочил на свои проблемы:
– Вероятно, придется бросить даже чтение спецкурса, так как все тяжелее добираться до Моховой.
Опять журил меня за то, что пренебрегаю личной жизнью:
– Поверь, многое из того, что мы делаем в жизни, кажущееся нам важным и необходимым, через двадцать – тридцать лет оказывается бесполезным, а иногда и никчемным. Всегда нужно думать о том, что нам останется от нашей жизни. Я не говорю о материальном. Под восемьдесят лет совсем по-другому ценишь материальные блага. Впрочем, не буду забивать тебе голову моралью, продолжай делать ошибки в жизни, ведь это твои ошибки, и без них твоя жизнь будет пресной.
Мы еще немного поболтали на общие темы, и я откланялась.
На следующее утро отправилась к Марине. Я ее давно не видела и немного удивилась. Пополнела, похорошела, глаза спокойные, часто улыбается, правда, при этом у глаз появляются морщинки. Она обняла меня, усадила на кухне, сказала, что сейчас сделает кофе, и сразу же начала бомбардировать вопросами, практически не оставляя мне времени на ответы.
– Ну, выкладывай, что у тебя? Вы со Степаном так и не сошлись? Где ты сейчас работаешь? Почему вдруг занялась научной деятельностью?
Пришлось последовательно отвечать, что о семье пока не думаю, со Степаном очень давно не виделась, наукой занялась, пока работала в музее. Больше там и делать было нечего.
Марина быстро приготовила две чашечки кофе, подала к нему маленькие пирожные:
– Я перестала себя сдерживать с едой.
– Выглядишь прекрасно.
– Куда там! Но в сорок лет быть худущей вроде ни к чему.
– Я засомневалась, стоит ли продолжать работать над диссертацией.
– Понимаю, ты сейчас в раздумье: тратить время на кирпич или заняться чем-то более
