Мавераннахра и Хорезма организовывал против детей Гирея и Джанибека одну военную кампанию за другой. По его повелению, племена, подчинявшиеся урусидам, были лишены возможности торговать с оседлым населением Средней Азии. Также они были объявлены немусульманами, и духовенство даже издавало специальные постановления о признании борьбы против потомков Урус-хана джихадом против язычников. Более того, именно по распоряжению Шейбани представители династии урусидов при дворе стали именоваться казаками. Впервые это было сделано на страницах «Записок бухарского гостя» Ибн Рузбихана в 1509 году.
О годах молодости Шейбани его историки тоже писали как о славных временах казачества. Но в этом случае акцент делался на молодечестве и удали хана, который, скитаясь по всей степи, противостоял многочисленным врагам. Называя же казаками сыновей Джанибека и Гирея, придворные историки старались принизить их статус, явно фальсифицируя события недавнего прошлого. «Поскольку по праву – наследования ханствовать в Дешт-и Кипчаке надлежит его величеству (т. е. Шейбани – «ЭК») и поскольку многочисленные и счастливейшие деды его величества хана полновластно ханствовали в Дешт-и Кипчаке, то никогда те люди (т. е. казахи) не переставали думать, что если сокол намерения его величества [Шайбани-хана] направится на охоту завоевания областей Дешта, то, конечно, перед высочайшим умом раскроются ворота победы и название ханства будет стерто с надменных лиц ханов Дешта», – писал Ибн Рузбихан. Таким образом, не Абу-л-Хаир, а Гирей и Джанибек были объявлены узурпаторами-казаками. Новое название быстро вошло в моду среди других авторов, поскольку опять же давало удобную возможность различать узбеков, перекочевавших в Мавераннахр, от их собратьев, остававшихся в пределах Дешт-и Кипчака.
И все же старания Шейбани принизить статус соперничавшей династии могли бы и не увенчаться успехом, если бы новым правителем Восточного Дешт-и Кипчака в 1511 году не стал Касым-хан, сын Джанибек-хана. Он являлся одним из самых знаменитых персонажей истории Дешт-и Кипчака и Центральной Азии, не уступавшим по значению таким великим своим современникам, как Бабур или Шейбани. Летописцы отмечали: никто после Джучи не обладал столь могущественной властью, и около миллиона кочевников, ранее входивших в различные улусы, признали власть Касыма.
Но в казахских преданиях Касым-хан, в первую очередь, прославился как автор чрезвычайно почитаемого казахами свода законов «Қасқа жол» («Чистый путь»). Само название свода, кажется, говорит нам о замыслах законодателя: очистить степное право от различного рода чуждых элементов. Может быть, это название законы хана Касыма обрели лишь позже в народной среде, но и тогда ясно, что благоговейное к ним отношение в обществе возникло неспроста.
Психология Касыма, родившегося и выросшего в скитаниях, была психологией чистого казака. Так, могольскому хану Султан-Саиду, предлагавшему завоевать и поделить Мавераннахр, Касым ответил: «Мы жители степи; у нас
