спрашивать не стали. Зачем? Его теперь и готовить-то не на чем.
Окон в комнатке не было, и к вечеру здесь становилось очень душно даже в морозные дни. Атмосфера насыщалась смесью ароматов духов и косметики, которой пользовались девочки. Иногда пахло потом. Это если Вера заходила. От нее всегда несло, как от лошади.
– Наталь Пална, помню, всегда ей разнос за это устраивала, – вдруг зачем-то вспомнила Света. – Говорила, как можно быть лицом салона красоты и вонять потом! Сама она всегда была ухоженна, приятна, красива.
– Ну-у-у, характер-то у нее тоже не сахар был, – не согласилась Лялечка, сложила губы трубочкой и подула на только что нанесенный лак на левом мизинчике. – Тоже могла и накричать, и нагрубить.
– Чего мелешь-то, Ляля? – обиделась за покойную хозяйку Света. – На тебя лично кричала?
– Ну, нет как бы, но…
– Но! Вот сиди и помалкивай тогда. Кричала она! Если и кричала, то за дело. И в основном на Веру. Потому что было за что.
– А Вера и не обижалась.
– Не обижалась, – кивнула Света. И понизила голос до шепота, успев щелкнуть себя по горлу: – Потому что было за что.
– Думаешь, Наталь Пална знала? – ахнула Лялечка и, контрольно подув на мизинчик, приложила ладошку к губам. – А я-то думала, что нет.
– Она обо всем знала. Обо всем! – подчеркнула Света. – Хоть и появлялась тут раз в месяц. Думаю, ей кто-то стучал.
– Это не я! – вспыхнула Лялечка до корней высветленных волос. – Я никогда…
– Да знаю я, – отмахнулась от нее Света. – Думаю, это Ниночка. Из мужского зала. Такая сахарная. Такая, тварь, вся масленая! Улыбается, нахваливает, а глазищами зырк-зырк. Вот она-то и сливала все хозяйке. Обо всем. И знаешь, что я думаю, Ляля?
– Что?
– Вот придет к нам этот человек из полиции, как там его? – Она пощелкала пальчиками.
– Какая-то девушка-лейтенант.
– Вот. Девушка. Лейтенант. Вот придет она, мы ее прямиком к Нинке и отправим. Скажем, лучше ее никто ничего не знает. Мы-то кто?
– Кто?
– Мы-то работяги. А она кто?
– Кто?
Лялечка слушала коллегу с широко раскрытым ртом. Она даже не заметила, как мазнула невысохшим ноготком на мизинчике по нейлоновому халатику. А за испачканный намертво халатик штрафовали!
– А она информатор. Лицо, приближенное к императрице! – Света округлила глаза и довольно заухмылялась. – Вот пускай и отдувается.
– В смысле? – Лялечка ахнула, заметив след от лака на халатике, схватила ватный диск, средство для снятия лака и принялась оттирать. – В смысле, Свет, отдувается?
– С полицией пускай говорит.
– Считаешь?
Лялечка оттерла халатик, скомкала ватный диск, выбросила в мусорку. Закрутила все флакончики. Встала, одернула халатик. И вдруг говорит:
– Ты не права, Света.
– Почему?
Света
