запомнился. И носы ее теплых лохматых тапок, налезающих на щиколотки. И меховая подушка на острых коленках. Физиономии Егоровой не было. Только диван, покрывало, тапки, подушка и острые коленки.
Почему-то запомнилось. И даже подумал тогда, что ей, наверное, уютно там сидеть. Перед теликом с чашкой горячего кофе.
Чего же сегодня-то ей не сиделось на этом диване? Чего в свой выходной притащилась на место преступления? Острых ощущений захотелось на острые коленки? Хорцева – матерого, бывалого опера – и то мутит, стоит ему представить, что произошло в квартире сорок восьмого дома. И время он тянет, дожидаясь группу.
А эта нарисовалась! Дура!
Он не стал ее ждать, пошел широкими шагами к подъезду, возле которого толпились перепуганные жильцы. Но разве она отстанет! Это просто банный лист какой-то, а не лейтенант Егорова!
– Капитан, подождите. Я с вами, – проговорила она, догнав его без труда у дверей. Хрипловатый низкий голос звучал, как обычно, почти без выражения. – Позвонили из дежурки. Рассказали.
– Ух ты, – он притормозил, оглядел ее с насмешкой. – Это кто же такой заботливый, Егорова? Не тот ли сержант, что покрывается щетиной, не успев побриться, а?
– Это неважно.
Она покраснела? Она покраснела! Ух ты. Да у девчонки появилась уязвимая точка. Запретный интерес. Молодой сержант из дежурки – жгучий брюнет с веселыми зелеными глазами. Кирилл-то думал, что ему показалось, когда он застал их шепчущимися у дежурки. А оказывается, нет, не показалось. Эти двое в отношениях?
– Вообще-то Егорова, у тебя выходной, – напомнил он, входя в темный прохладный подъезд и останавливаясь, чтобы осмотреться.
– Вообще-то отгул. И я могу его прервать по своему усмотрению, поскольку официально он нигде не проводится. – Она тоже закрутила головой. – Надо бы здесь все перекрыть.
– Сейчас приедут и все сделают. – Он посмотрел себе под ноги. – Чисто. Как непозволительно чисто в этом подъезде.
Он пошел к почтовым ящикам и прошелся вдоль них туда-обратно. Ткнул пальцем в номер пятьдесят девять.
– Твой сержант не говорил, в какой квартире произошло убийство?
– В пятьдесят девятой. – Егорова шмыгнула носиком. – И сержант не мой. Сержант Управления полиции.
– Угу…
Кирилл достал из заднего кармана джинсов тонкие резиновые перчатки. Успел захватить из ящика стола, где держал солидный запас. Натянул на руки, подергал дверцу почтового ящика с номером пятьдесят девять. Пробормотал:
– Дом номер сорок восемь. Квартира номер пятьдесят девять. Символично. Как думаешь, Егорова, не случаен выбор?
– В смысле?
Она наблюдала, как он открывает дверцу почтового ящика, заперто не было. Вытаскивает целую кучу корреспонденции. Начинает перебирать конверты. Какие-то вскрыл и прочел то, что в них находилось. Ей о прочитанном не сказал ни слова. Все бормотал и бормотал как заведенный:
– Дом номер пятьдесят девять, квартира шестьдесят…
