наконец-то, цель номер три: создать семью, большую и светлую, которой не было у нее самой.
Но об этом думать не хотелось, не сейчас, еще не время. Не следовало себя расстраивать еще больше. Пока даже мечтать об этом не нужно. Не тогда, когда находится в таком плачевном состоянии. Она не собиралась растить детей в той нищете и вязком болоте, в которых день за днем существовала сама. Нет, она категорически против. После той школы жизни, которую прошла и продолжала проходить до сих пор, Ликерия ни за что не заведет детей.
Но ей не стоит об этом беспокоиться. У нее даже друга нет, не то что любимого человека, с которым могла бы задуматься о будущем, а она уже размечталась о семье и детях. Ей следовало позаботиться о самой себе, на других ее не хватит. Потому любые заигрывания в баре обрывала на корню. Да и кому нужна сирота?
– Хватит, – сказала Ликерия, и выключила кран с холодной водой. Посмотрела в маленькое зеркало, которое висело над узким умывальником, и застыла, поскольку осознала кое-что еще.
Да, семья подождет, дети тоже, и любимый мужчина. Однако не подождет кое-что другое.
Размышляя о своих желаниях, Ликерия сознательно о том не думала, даже мысли старалась не допускать. Но, безумная и совсем непокорная, она все равно о себе напоминала.
Самым тайным из ее желаний и, несомненно, совершенно неправильным, было отыскать своих родителей: настоящих биологических родителей. Узнать, кем являлся ее отец и, Ликерия надеялась, все еще является; разузнать как можно больше о «потерянной» матери, которой Ликерия оказалась не нужна, и задать вопрос, что на протяжении жизни не давал ей душевного покоя:
Почему они оставили ее одну: одну на растерзание жестокого мира.
Глава 12
Было паршиво. Страшно паршиво. Ужасно паршиво. Так паршиво, что не хотелось разлеплять глаза. И хуже всего было не физически – хуже было морально. Они облажались, серьезно и по крупному. Он облажался. А от осознания того, что едва не погубил своих людей, легче отнюдь не становилось. Тогда как Ролан предлагал задуматься о ловушке. Хотя спроси его кто сейчас, пошел бы он к складам, знай заранее, что его там ожидает, что бы он ответил?
Александр не сомневался: да, пошел бы.
Задай остальным тот же самый вопрос, что ответили бы они?
Они ответили бы то же самое. Речь об этом уже заходила: другого решения быть не могло. Так есть ли смысл переживать? Нет. Наверное, нет: то, что случилось – в прошлом, пора прекращать себя изводить. Тогда от чего же так паршиво?
Александр крепче зажмурился.
От осознания того, что психопат-Лисандр обставил его как сопливого мальчишку и даже пальца не напряг. Даже пальца!
Александр стиснул челюсти.
Все стоял этакий чистюля, улыбался своей дрянной улыбкой. Своей дрянной, паршивой улыбкой…
Кажется, «паршиво» становилось словом дня. Дерьмо.
