о все же самым важным достижением древних греков было то, что можно назвать расширением возможностей и диапазона человеческого ума. Они умели освобождаться от ограничений культурно обусловленных сюжетов, в ловушки которых и поныне попадают миллионы людей.
Эти сюжеты представляют собой не подвергаемые сомнению убеждения и принимаемые за реальность предположения. Они являются неотъемлемой частью обусловленности ума. Поэтому важно отметить, что древнегреческие философы учили нас мыслить. Всеми признано (и этому учат в университетах), что в контексте европейской культуры цивилизация Древней Греции дала начало рациональному мышлению и заложила фундамент для развития науки. Это, конечно, верно, но дело не только в этом. Это лишь половина целого. В трудах этих древних философов есть некое измерение, которое можно назвать духовным и которое академическая наука не просто игнорирует, но и активно подавляет. Мне кажется, их способность мыслить творчески и выходить за пределы собственной умственной обусловленности была следствием умения контактировать, в той или иной степени, с этим измерением в самих себе.
Книга «Забытые Учителя» посвящена именно этому отвергнутому, но жизненно важному аспекту учений великих мудрецов европейской античности. Если вы открыты для этого измерения, то обязательно захотите прочесть книгу не один раз. Вы будете потрясены глубокой мудростью этих Учителей, забытой нами на две тысячи лет – за исключением, пожалуй, того краткого периода, когда ее заново открыли в эпоху Возрождения, чтобы вскоре снова забыть.
Тема этой книги представляет не только сугубо исторический интерес. Она очень важна для нашей нынешней цивилизации, которой, если она хочет выжить, необходимо вновь найти свои корни в этом духовном измерении. Да и каждому индивидууму нужно найти это измерение в себе, чтобы преодолеть болезненное эгоистическое состояние сознания, являющееся главным источником человеческого страдания.
Способность мыслить, ярко проявляющаяся в поиске и постоянном расширении научного знания, – потрясающее достижение эволюции, но, не будучи уравновешенной осознанием, эта способность становится весьма опасной и разрушительной. Эго возникает при полном отождествлении с мышлением и отсутствии фонового осознания. Тогда человеком – или даже целым народом – всецело овладевают те или иные паттерны обусловленного ума. Когда же мышление и осознание находятся в равновесии, возникает мудрость.
В этом случае мышление становится плодотворным и творческим. Конечно же, древних философов интересовало знание, и благодаря рациональному мышлению некоторые из них получали удивительные прозрения. Демокрит, например, пришел к заключению (двадцать четыре столетия назад!), что все во Вселенной состоит из бесконечно малых частиц, которые он назвал «атомами», разделенных пустым пространством. Да, тех древних греков несомненно интересовало знание, но еще больше им была нужна мудрость. Вот почему они называли себя философами, что означает «любящие мудрость».
Мудрость рождается от осознания. Мудрость может проявляться как мышление, но корень мудрости – в «безмыслии», в свободе от мышления. Вот почему Сократ сказал: «Мудрость начинается с удивления». Что такое удивление? Словарь дает несколько определений. К изречению Сократа применимо определение удивления как «пристального внимания к чему-то таинственному или новому». Говоря об «удивлении», Сократ явно имеет в виду состояние бдительной внутренней тишины, в которой нет места для мышления. Есть осознание, но нет ни сюжетов, ни толкований, ни объяснений.
Это подтверждается другим его известным, но обычно неверно понимаемым изречением. Когда Сократа спросили, почему Дельфийский оракул назвал его «мудрейшим из людей», он ответил: «Я мудрейший из живых людей, поскольку знаю одно – что я ничего не знаю».
Часто в этом утверждении усматривают притворную скромность (которая, конечно же, является одним из проявлений эго), я же рискну предположить, что он говорил о состоянии «не-знания», которое предшествует любому творческому применению ума. В этом состоянии бдительной внутренней тишины мы подключаемся к необусловленному сознанию и освобождаемся из ловушки обусловленного ума. Плотин формулировал это так: «Оставляя всякое мышление позади, [душа] высвобождается в безмолвие». И тогда ум становится инструментом высшей власти, а не просто служит сам себе в качестве эго.
И вот то состояние сознания, которое Сократ описывал как «удивление», выдвинуло ряд вопросов – вопросов, которые прежде никто не задавал в европейском культурном контексте: какова природа космоса? Что находится за пределами мира, доступного нам благодаря чувственному восприятию? Что такое добро, добродетель, любовь? Есть ли Верховное Существо? Как лучше всего людям жить вместе? Каковы этические принципы поведения в нашей жизни? А затем появились ответы, которые не содержали определений и потому не привели к созданию догматических систем убеждений, но оставляли пространство для исследований. То есть всегда была возможность идти глубже. Предписание «познать себя», начертанное на храме Аполлона в Дельфах, указывало на самый важный
