style="font-size:15px;"> (Приближается к корифею и чуть ли не хватает его за грудки.)
Не гражданин – лукавый раб, предав царя,
живи в стране загубленной. О, стоит жизнь
твоя позора Родины – труслив народ!
Корифей
А ближние, родня твоя?
Адмет
От них лишь жду.
Появляются Ферет и Периклемена.
Корифей
Гляди – идут.
Адмет
Отца я вижу с матерью.
Я знал, что не оставите. О, кто из вас
искупит сына? Сердце надрывает мне
вид обреченных гибели родителей.
Периклемена.
На кого, сынок, оставляешь
малых детей, жену?
Родителей безутешных –
гОрю, свою страну,
Фессалию дорогую, –
ворогу: защитить
некому будет – сирый
край станет слезы лить
горькие пораженья:
нет тебя, свет угас!
На кого, сынок, оставляешь
ты безутешных нас?
Ферет
Пьян горем, прям ко гробу
пряну – не вынести
горя мне – мех утробу
опорожнил – трясти:
сух, труха – смерти следом
следую, весь дрожу –
был тебе страх неведом –
спать тебя уложу
чистого, в новом платье –
лапником обложу –
тихую ночь заклятьем
сильным приворожу.
Адмет
Что, матушка, что, батюшка, сыновний век
вам краткий не в упрек? Довольно пожили,
о чем жалеть, казалось бы: подонки, скорбь
на дне ковша, а мне свежо и молодо
жить можно.
Ферет
Смерть в горячке боя взвихренной
за родину не страшно, за семью принять:
мгновение одно – готово: нет тебя,
бойца, – или победа, вИна, женщины,
покорные насилию, замки дверей,
грабительством отомкнутые.
Надо – я
на рать пойду, стократ превосходящую:
как ни сильны враги, весы качаются
в руках у Зевса – сколько раз, слабейшие,
мы брали верх! Когда б на безнадежный бой
мы не ходили, не было бы Родины…
Но ты иного просишь…
Вот уж действительно без надежды
хотя бы на чудо, на призрак благополучного исхода,
без упоительной дерзости,
тихо, не как герой,
но как приговоренный или самоубийца,
сойти в глубь Аида,
на каждом медленном шагу,
на каждом прОклятом шагу
спотыкаясь
