меня, поигрывая пальчиком со своими пухлыми губками.
– Как хотите, – безнадежно отозвался он.
Я сам сделал ставку. Поставил четыре сотни на цифру семнадцать, что принесла мне первый успех, – и продул. Потом сделал еще несколько беспорядочных ставок – и все они проиграли. Хариф за спиной молчал. Я даже не слышал его сопения. Обернулся обеспокоенно и увидел, что он успел что-то заказать и потягивает из бокала.
– Не везет, – сказал я смущенно, встретившись с его осуждающим взглядом.
– Я ведь говорил, что надо вставать.
Как раз в это время «итальянка» со своим спутником поднялась из-за стола и, даже не глянув в мою сторону, двинулась к выходу.
– Ладно – последняя ставка, – решил я, потеряв интерес к игре.
– Ставьте на первые три! – сразу оживился Хариф.
– Сколько?
– Триста. Вы все равно в выигрыше.
Я отсчитал фишки и двинул, совершенно забыв, что там мое суеверно нелюбимое зеро…
8
– Хариф, как это у вас получилось? – спросил я, отпив из чашки удивительно ароматный кофе.
Мы сидели во дворике. Между нами, на столе, мирно горела лампа из толстого цельного куска стекла пирамидальной формы.
– Что именно? – спросил он.
– Я говорю про игру. Вы пять раз мне подсказали и четыре раза я выиграл.
– Это просто случайность, – небрежно отмахнулся он.
– Это не может быть случайностью! – возразил я.
– А что это тогда, по-вашему? – вылупил он театрально глаза.
– Ну, я не знаю. Вы, очевидно, очень опытный игрок. Признайтесь, вы следили за выпавшими номерами и высчитывали вероятность?
– Ничего я не высчитывал! – вроде как обиделся Хариф. – Я даже не всегда следил за рулеткой! Это обычное везение. Такое иногда случается.
– Везение? Что ж вы тогда сами не сели за стол, если такой везучий? – спросил я не без ехидства. – Я ведь видел, как вам хотелось.
– Нам нельзя, – мрачно уронил Хариф, и бережно поставил свою чашку на холстяную салфетку.
– Нельзя? Что вы хотите этим сказать? – удивился я. – А, понял: вам запрещено играть во время работы?
– Нам вообще нельзя. Гюлистанцам запрещено участие в азартных играх. Почти всем. За это могут строго наказать.
– Что за бред? Как это может быть? – еще более удивился я. – И что значит «почти всем»? Вы хотите сказать, что кому-то из гюлистанцев можно играть, а кому-то нельзя?
– Вот именно, – ответил он.
– Но это несправедливо! Что за средневековые привилегии устанавливают ваши правители? – возмутился я. – И как это можно практически осуществить, проверить? У вас что – на лбу написано, кому можно зайти в казино, а кому нельзя?
– Бобби, ваши шутки неуместны, – строго сказал Хариф. – Этому закону уже много лет. И лишь недавно в него были внесены некоторые либеральные поправки в пользу высших классов.
– О
