моральных норм над официальной идеологией «православия – самодержавия – народности», религиозной морали – над экономикой, обязанностей – над правами, исполнительной власти – над законом, исключению прибыли и конкуренции, тотальной бюрократизация экономики (любой казенный завод тратил 40 % всех расходов на содержание управленческого аппарата) и блокировке экономического развития [Бесов, 2005].
Кроме того, уже в начале XIX века в процессах внутренней колонизации страны интересы Русской православной церкви переплелись с действиями армии и полиции [Эткинд, 2001]. На этой основе возникли имперские внешнеполитические идеологии России [Схиммелпеннинк ван дер Ойе, 2001]. Если понимать идеологию как систему идей о политике, обществе, поведении класса (группы), которая оправдывает действия государственного аппарата, то русская дипломатия в Азии ориентировалась на несколько идеологий.
Конкистадорский империализм – руководство Российской империи рассматривало Азию как объект завоевания ради завоевания. Наиболее последовательным приверженцем этой идеи был Н. М. Пржевальский. Свои изыскания в Центральной Азии он считал «научной рекогносцировкой», предлагая повторить в этом регионе подвиги Кортеса с деньгами в кармане, штуцером в одной руке и нагайкой в другой руке, присоединить Монголию, Синьцзян и Тибет, воспользовавшись слабостью Китая [Пржевальский, 1958, с. 177; см. также: с. 109, 248]60.
Восточничество – вариант славянофильской идеологии, в котором подчеркивалось азиатское наследие России. Идеологом этого движения был князь Э. Э. Ухтомский. Он считал, что два века владычества монголов сблизили Россию с Востоком. Русская душа ориенталистична, отторгает грубый материализм и одобряет автократическую власть. Русский царь – это современный хан. Ухтомский предлагал воссоединить Россию с Китаем, поскольку Восток является слабым, отсталым и зависимым, а Запад воплощает зло республиканизма, атеизма и революции; отвергал военные средства, полагая, что народы Азии сами тянутся к династии Романовых (в Азии для России нет границ, кроме необъятного синего моря); призывал к неограниченной экспансии России на Восток ради единства России с Востоком перед лицом Запада. Эта идеология ушла под воду вслед за Балтийским флотом в Цусиме. Но после революции она возродилась в закордонном «евразийстве», которое затем перекочевало в Россию и сегодня благоденствует в нашей стране.
Мирное проникновение – рост влияния России на Востоке мирными экономическими средствами. Главным идеологом был С. Ю. Витте, который навязывал свое мнение силой и определял политику Петербурга в Азии. Его идею экономики как движущей силы внешней политики возродил В. И. Ленин после 1917 года. Сегодня та же идея пропагандируется русскими либералами.
Имперское видение военного министра А. Н. Куропаткина – по его мнению, империи должны заниматься не столько завоеваниями, сколько самозащитой. Аннексия чужих территорий не исключалась, но только ради укрепления
Например, при описании первого путешествия в Центральной Азии Пржевальский приводит такой эпизод. При встрече с местным князем тот начал расспрашивать о России: «Какая у нас религия, как обрабатывают землю, как делают стеариновые свечи, как ездят по железным дорогам и, наконец, каким образом снимают фотографические портреты. „Правда ли, – спросил князь, – что для этого в машину кладут жидкость человеческих глаз? Для такой цели, – продолжал он, – миссионеры в Тянь-дзине выкалывали глаза детям, которых брали к себе на воспитание; за это народ возмутился и умертвил всех этих миссионеров…”». Поэтому местное население резонно подозревало русского путешественника в тайных целях путешествия, определяя всех европейцев без различия наций как «заморских дьяволов». В свою очередь Пржевальский сообщал, что местное население крестится исключительно из-за материальных выгод, а «…репутация хорошего стрелка производит на азиатцев чарующее впечатление» [Пржевальский, 1958, с. 177, 96].
