Ей все время казалось, что если она спрячет иголки, то ей еще больнее сделают. Или нож в спину воткнут.
– Николай Петрович скоро переедет к нам жить, – объявила мама, и из ежика Катя в доли секунды превратилась в выставившего колючки дикобраза. – Катерина, ты это брось! – Мама сдвинула брови, глазами захлопала. – Иди поешь, там оливье осталось.
Николай Петрович явился в пятницу вечером с большущим чемоданом. Раздеваясь, долго пыхтел в коридоре, а мама, стоя рядом, щебетала. Катя поздоровалась и закрыла дверь в свою комнату. Она б и не поздоровалась, но дверь мама нарочно открыла. Перед его приходом мама долго торчала в кухне, жарила, пекла, варила, а когда побежала в ванную, Катя нагребла в тарелку всего понемногу, хлеба отрезала, компот прихватила и все это отнесла в свою комнату.
– Катерина, ужинать! – прощебетала мама после того, как Николай Петрович протопал из комнаты в кухню.
– Я не хочу! – отрезала Катя.
– Как – не хочешь? – Мама стояла в дверях.
– Я здесь поем.
У Люды под ложечкой неприятно засосало. С трудом борясь с нахлынувшей горечью, она потопталась и, не зная, что делать, что говорить, вошла в комнату и тихо закрыла за собой дверь.
– Катя, – она стиснула кисти, – так нельзя, он наш гость, ты должна выйти. Из уважения…
Внутри у Кати будто пружина распрямилась, и она ухмыльнулась. Гаденько ухмыльнулась, как победитель, топчущий ногами побежденного.
– Я не хочу.
Сама того не желая, Люда заплакала. Так неожиданно, что даже испугалась: как же теперь она выйдет с красными глазами? Да что же это такое?! Она хотела остановиться, но комки подкатывали к горлу, лопались и выливались через глаза слезами, превращались в сдавленные рыдания, всхлипывания…
– Мам, ты чего?
Люда руку подняла – мол, молчи, дочка…
– Мама, я буду с вами ужинать, – растерянно сказала Катя, взяла со стола тарелку, чашку…
В течение всего ужина Катя молчала, ни на кого не смотрела. Наверняка мама думала: и на том спасибо.
Спустя всего несколько дней Николай Петрович чувствовал себя в квартире уже вполне вольготно, вел себя бесцеремонно. Бесцеремонность заключалась в том, что он завалил всю квартиру коробками с пищевыми добавками. Под два метра ростом, пузатый, обрюзгший, с тремя подбородками, бывший спортсмен, а ныне дилер, распространяющий эти самые добавки, он доводил Катю и двух ее соседок до исступления, рассказывая, как надо питаться, какие добавки принимать, какую воду пить, какие упражнения делать, чтобы сохранить стройность фигуры. При слове «стройность» Катя и девочки усмехались, а Николай Петрович тут же совершенно серьезно добавлял:
– Если захочу, могу убрать живот за месяц, – и просил у девочек домашние телефоны.
Наверное, треп по телефону о добавках – действительно тяжелая работа, но все чаще Катя заставала его на диване перед телевизором, а мама тем временем таскала тяжелые сумки и стояла у плиты. Люда, конечно, надеялась, что Николай Петрович в какой-то мере заменит Кате отца, но сам он
