была бы, не жизнь. А пока проведи-ка меня по твоим заповедным местам, покажи, где что прячешь.
– Та каки ще заначки? Каждая гайка…
– Ладно, рассказывай… Казанская сирота.
Хозяйство Галайбы Остудину понравилось сразу. Чистенько все настолько, насколько может быть чистенько и прибрано в действующем цехе, который живет не на показ приезжим комиссиям. Особенно это бросилось в глаза, когда проходили участок по ремонту двигателей. По цементному полу не струились масляные потеки, не валялись ошметки солидола, на которых можно сломать ноги. Были, конечно, пятна, но засыпаны они песком, и ходить по ним можно без опаски. Как про себя отметил Остудин, «аккуратные пятна». Иначе говоря, те самые издержки производства, без которых рабочие площади не были бы рабочими. И заслуга в этом прежде всего начальника хозяйства. Ничья кроме. И вывод: Галайба на самом своем месте.
– Водителей хватает? – спросил Остудин, когда они закончили обход хозяйства.
– Шуткуете? – усмехнулся Галайба. – Выкручиваемся за счет переработок. Було б жилье, люди б приихалы.
Об этом Остудину говорили и буровики: будет жилье, будут работники. Не те, временные, готовые, как перекати-поле, немедленно сорваться с одного места и перебраться на другое, а люди семейные, обстоятельные, которые приедут сюда не за запахом тайги и не за туманами. Трудиться приедут, открывать новые месторождения. И соответственно труду зарабатывать.
Когда Остудин вернулся в свой кабинет, первым делом спросил у Машеньки, нет ли срочных радиограмм с буровых или из объединения. Ему почему-то казалось, что Батурин обязательно должен был позвонить. Что ни говори, а ведь у Остудина сегодня первый рабочий день. Здесь, в поселке, ему приткнуться не к кому. А Батурин, прощаясь, сказал, что не забудет про нового начальника Таежной экспедиции… Узнав, что ни звонков, ни радиограмм не было, Остудин подумал даже с некоторым удовлетворением: «Ну и черт с ним, без него обойдемся».
Проходя мимо кабинета главного геолога, на всякий случай толкнул рукой дверь. Еланцев сидел за небольшим двухтумбовым столом, листал не то книгу, не то рабочий журнал. Поднял на Остудина глаза, немного суховато спросил:
– Ты по делу или по пути?
– Хочу кое-что прояснить, – сказал Остудин, переступая порог. – Сейчас был у Базарова. И вот что бросилось в глаза. Буровых станков у нас вроде бы не так уж мало, а работать нечем.
Остудин огляделся. Кабинет Еланцева был тесным. Развешанные по стенам геологические карты с начерченными на них контурами структур, перспективных на нефть и газ, как бы сближали и без того узкое пространство и создавали впечатление еще большей тесноты. Остудину в какой-то миг показалось, что, пробираясь к столу, он плечами раздвигает стены. Он обвел рукой кабинет и спросил не без иронии:
– А поменьше себе ничего выбрать не мог? Ты же все-таки главный геолог.
– Я этот кабинет из-за тепла выбрал. Зимой здесь очень уж уютно.
Стол, за которым сидел Еланцев, застилало толстое,
