ей не поддаваться, но вскоре всё же не выдержал и прижал её к себе. Она вздохнула счастливо.
– Ох, Лала, – только и вымолвил он, словно журя её немножко.
– Что? – сияя личиком, поинтересовалась она, будто спрашивая «за что же ты меня ругаешь, милый»?
– Соседи, вон, опять дивятся, – поведал Рун беззлобно. – У нас наверное никто не обнимается столь часто. Ни суженые, ни женатые. Боюсь, что будут говорить об этом много. В округе все кому не лень.
– Повезло тебе, – порадовалась за него Лала. – Все будут знать, сколь дорог ты для феи. Завидовать начнут. И уважать.
– Иль ненавидеть. Мне уже сегодня хотели надавать по шее. На рынке.
– Как это? За что же?
– За то, что я тебя, наивную такую, принудил стать своей невестой.
– Наивный здесь, пожалуй, только ты, – улыбнулась Лала. – Какие странные у вас в краях бытуют представления о феях. Когда увидят, сколь я счастлива, поймут свою ошибку, Рун.
– Надеюсь, солнышко моё. Лала.
– Что, мой котёнок?
– Мне бы ещё воды натаскать. Сегодня хоть немного. До полудня. А то почти не осталось.
Лала протестующе издала невнятный звук.
– Ну, милая, ведь нечем поливать. Растения завянут в огороде. И мы с бабулей с голода помрём. Зимой. Ты же этого не хочешь, правда?
– Вы очень много кушаете, Рун, – вздохнула Лала. – Людей наверно прокормить непросто. Пойдём уж за водичкой. Только вместе. И можешь, так и быть, держать меня за ручку.
– Спасибо, Лала. Я это правда очень люблю. Держать тебя за руку, – сказал он вдруг совершенно искренне, словно делясь с ней чем-то сокровенным.
– Да знаю, Рун, – мягко промолвила Лала, так же отбросив всякие ироничные нотки из голоса. – Я тоже это люблю. Я люблю каждое твоё прикосновение.
Руну стало очень тепло на душе от её слов. А потом внезапно на секунду заболело внутри. Нестерпимо.
– Лучше б меня любила самого, – как будто с юмором посетовал он грустно.
Лала почти сразу как-то замерла, сжалась в комочек. А затем отстранилась.
– Рун, зачем ты так говоришь? – расстроено произнесла она. – Разве ты не знаешь, как я к тебе отношусь?
– Лала, ну я же пошутил, – в некотором удивлении сказал Рун извиняющимся тоном.
– Нет, Рун, вовсе нет. Я ведь тебя чувствую. И магии сразу меньше стало. Тебе кажется, ты шутил, но ты лишь высказал то, что у тебя на сердце. Считаешь, ты мне не дорог?
– Да нет же, Лала! Я так вовсе не считаю, – честно заверил он.
– Тогда что?!
Рун призадумался, глядя на Лалу виновато.
– Я не сомневаюсь, что дорог тебе, – вздохнул он наконец. – Просто… твои чувства от магии родятся, которую ты из меня черпаешь. А если уберёшь её, и что останется? Ну как тут разобраться человеку? Захочешь ли в объятия тогда? Продолжишь излучать
