только вы, верно?
– Да. Я отдала такой приказ.
– С чем была связана необходимость подобного шага?
Даша повернула голову, внимательно посмотрев в водянистые глаза представителя корпорации.
– Вы действительно ничего не знаете? Вы не приняли сигнал бедствия? Не были осведомлены о вторжении неклассифицированных кибернетических форм?
– Сигнал бедствия действительно имел место. Относительно остальных утверждений у нас имеется определенная доля сомнений. Компьютерная сеть колонии на момент высадки спасательных групп была выведена из строя на девяносто пять процентов, то есть работали лишь автономные системы реактора. Вы единственный участник событий, который на сегодняшний день в состоянии отчитаться перед руководством корпорации.
На некоторое время в больничной палате повисла глубокая тишина.
Даша с трудом могла осмыслить прозвучавшее обвинение, и в то же время ее сознание помимо воли все глубже погружалось в травматические воспоминания – по-видимому, введенный ей препарат обладал не только общестимулирующим действием, но и влиял на психику, подавляя волю к осознанному сопротивлению.
– Хорошо, господин Пекман, – наконец слабым голосом произнесла она. – Я, естественно, расскажу все как было. Это ведь в моих интересах, верно?
– Наконец-то я слышу здравое заявление, – удовлетворенно ответил следователь. – Аппаратура готова к записи. Начинайте, мисс Лоури.
Она рассказала все. Даже немногим больше, если учитывать не интересующие отдел внутренних расследований эмоциональные оценки событий.
Пекман выслушал Дашу, не перебивая вопросами, не проявляя ни участия, ни каких-либо иных эмоций. Он был сдержан и вежлив, как тщательно запрограммированный андроид.
– Отлично, мисс Лоури, – произнес он, когда Даша, вконец обессиленная вынужденным возвращением к страшным событиям на Треуле, замолчала, безучастно глядя в потолок. – Отдыхайте. Сейчас вам введут успокоительное. Я загляну через пару дней, когда мы сопоставим факты и придем к определенным выводам.
Она промолчала. Сил на ответ уже не осталось. Лишь где-то на донышке души притаилась если не уверенность, то надежда, что она поступила правильно. И тогда и сейчас. В конце концов ее изложение событий поставит все на свои места и больше не возникнет такой неприятной, отталкивающей ситуации, как сегодня.
Пекман действительно появился спустя двое суток, хотя из-за постоянного воздействия вводимых в кровь препаратов Даша периодически впадала в забытье, полностью теряя ощущение времени.
Конечно, как опытный мнемоник, она могла призвать внутренний резерв организма, нейтрализовать действие подавляющих психику химических соединений, но был ли смысл в таком противодействии? Она нуждалась в отдыхе и не противилась своему состоянию, подсознательно понимая, что гораздо хуже будет лежать, мучительно переживая состоявшийся допрос, и ждать, когда снова откроется неприметная
