джентльмена со смешным кожаным саквояжем в руке…
Прохладные пальцы мягко, вкрадчиво прошлись по ее предплечью. Лиза остро ощущала границу онемения, особенно в те мгновения, когда прикосновения вдруг исчезали, переставали восприниматься ею. Пожилой доктор не задавал никаких вопросов, да она была бы и не в силах ответить, поэтому просто лежала, мучительно скосив глаза на эти руки, и лишь крупные градины пота, выступившие на лбу, говорили о том, что Лиза остается в сознании.
Сбоку раздался щелчок открываемого замка, затем негромкое позвякивание каких-то инструментов, приглушенные голоса, вслед за которыми онемевшее плечо внезапно пронзила дикая боль…
– Спокойно… Все хорошо… Хорошо, милая, не выгибайся… Ох, какая ты упрямая, ну никак твое сознание не хочет теряться, – посетовал мягкий голос. – Давай теперь посмотрим, что у нас с рукой? – Он взял Лизу за запястье, ловким, бесцеремонным движением надрезал рукав, увидел неумело наложенную повязку и взрезал ее.
– А вот это скверно, моя дорогая… – пробормотал он. – Самолечение – это грех. – Джордан покачал головой, глядя на распухшее запястье и безобразный, глубокий порез, который тянулся извилистой, почерневшей полосой на фоне синевато-желтой, вздувшейся опухоли. – Придется вскрывать и чистить… – озабоченно пробормотал он, опять отвлекаясь куда-то в сторону.
Лиза ужасно боялась врачей, особенно хирургов…
Приглушенное позвякивание инструментов заставило ее похолодеть, сжаться. Силы уже окончательно покинули измученное тело, и сжиматься, трепетать могла лишь душа.
Боль в потревоженной руке внезапно прорвалась в притупленное сознание.
Невыносимая, острая, горячая…
Боль…
Багровые пятна поплыли перед глазами, и внезапно она со всей отчетливостью горячечного бреда поняла – это облака…
Низкие, багровые, клубящиеся, истекающие проливным дождем тучи, между которыми то и дело сверкали ослепительные разряды молний…
Где я?! Что со мной?!
– Быстро!.. Брызните ей на лицо. Да, вот из этого баллона!..
Дождь… Капли дождя упруго хлещут по расколотому забралу боевого скафандра… Ее окровавленная рука тянется к нему, и вырванные из обода осколки бронестекла окрашиваются в розовый цвет…
С кем это было? Когда? Где?..
Дождь… Господи, как больно… Воздух чужой планеты, горьковатый, влажный, полный дождевых брызг…
Лицо, склонившееся над ней. Дымный султан разрыва за спиной, поднятые в небо и медленно опадающие назад комья грязи…
Фьетч…
– Соломин! Ко мне!
Чья-то тень промелькнула совсем рядом.
– Быстро, сделай ей инъекцию! И вытащи ее из скафандра, видишь, сервоприводы заклинило!..
Дым…
Грохот, оранжево-черные вспышки, вой уносящихся на излет осколков и дождь… Горячий, проливной дождь, падающий с багряных небес…
…
– Какая
