и пыталась высвободиться, за что тут же получила тычок в бок и притихла.
Темные коридоры, лестницы – все слилось в одно мрачное пятно. Но, увидев, куда меня привели, сделала последнюю отчаянную попытку вырваться. Новый удар в спину, с губ слетел стон, и я перестала брыкаться. Меня втолкнули в одну из камер и захлопнули дверь-решетку.
В такой же камере напротив на соломе лежала девушка и поскуливала. Справа и слева тоже доносились всхлипы и завывания. Я не единственная, кто оказался пленницей!
Может, именно шоковое состояние сыграло свою роль, но реветь я перестала и, прижавшись к холодным прутьям камеры, лихорадочно вспоминала все фразы, произнесенные в той роковой для меня комнате.
Ходок с Земли. Седьмой, и последний. Ритуал перехода. Какая-то сила. И я в качестве платы. Раз за разом прокручивала эти слова в голове, но совершенно ничего не понимала. Стражник замахнулся, и я отпрянула от решетки.
Сжавшись в комочек на соломе, попыталась абстрагироваться от происходящего, чтобы хоть как-то убаюкать головную боль и ноющую спину, и сама не заметила, как уснула. Мне снился незнакомый мужчина. Он что-то шептал, склонившись надо мной, но я не понимала ни слова, да и лица его не видела.
Проснулась от скрипа открываемой двери. Лязгнул ключ, вошел один стражников.
Что странно, спина, как и голова, больше не болела. Словно кто-то невидимый подлечил. Пронзила мысль, что незнакомец не приснился, а действительно приходил ко мне, чтобы вылечить измученное тело. Но она промелькнула и пропала.
Стражник молча поставил на пол поднос с тарелкой каши и кружкой воды и сразу вышел, запирая за собой замок моей клетки.
Не сдвинулась с места. Завывания таких же, как и я, пленниц не прекращались. Думаю, именно благодаря горю сестер по несчастью я и сдерживалась, не впадая в отчаяние и не вопя, как они: слезы не дадут ответа и ничего не изменят. Да, все казалось мне лишь кошмаром, но ободранные в кровь колени и ладони давали ясно понять, что это не игры моего воображения. Я действительно оказалась в другом мире, и меня предал любимый человек.
Вторя моему горю, слева раздались стенания еще одной обманутой девушки. Сжала кулаки до хруста. Как они сказали? Стану рабыней? Не нужна, значит?
Пересилив себя, дотянулась до подноса. Нельзя сдаваться. Я должна найти способ вернуться домой. К маме и папе.
Мысль о родителях окончательно меня отрезвила. Сколько я уже не видела маму? Больше года? И мне не казалось странным общаться с ней лишь по телефону, хотя мы и жили в одном городе. Паша настаивал, чтобы я тратила меньше времени на посиделки в гостях. И неважно у кого, родителей или подруг. В итоге у меня не осталось даже тех, кого можно назвать приятелями. Стараниями Паши и благодаря моей безбашенной любви мой круг общения сузился до одного человека.
Интересно, почему именно сейчас я так ясно это осознала? Ответ напрашивался сам собой: тот, кто заменил мне вселенную, оставил меня.
Ничего, свои боль и горе я обязательно выплачу в баре за бокалом чего-нибудь
