в ее спальню. Это место было для нее домом на протяжении двух месяцев. Здесь жила она, здесь жила Поппи, и, если она решится противостоять Лиаму, они с Поппи окажутся без крыши над головой и без средств к существованию.
Но какой у нее был выбор? Она глубоко вздохнула и позволила ярости захлестнуть душу. Может, он и дал ей крышу над головой, но не имеет права так поступать с ней. Как он смеет изменять ей, приводить эту девицу в мини-юбке в их дом и обжиматься с ней прямо в холле, где только сегодня утром она целовала его на прощание?
Мадлен трясло от ярости. Она выпрямилась во весь рост, готовая столкнуться с ним лицом к лицу.
– Лиам О’Грэди, ты – сукин сын! Надеюсь, она того стоит. – Она задохнулась, ощущая, как пронзительный крик исходит откуда-то изнутри, из глубины ее груди. И она не могла сказать, сорвался ли он с ее губ.
Лиам ахнул, отпрыгнул назад, торопливо выпустил из объятий женщину, и она упала прямо на пол в холле.
– Анджелина, одевайся. – Он сдернул пальто с вешалки, швырнул его на полураздетую женщину и стал торопливо приводить в порядок собственную одежду. Потом посмотрел на широкую викторианскую лестницу, где наверху продолжала кричать взбешенная Мадлен.
– Какого черта ты делаешь дома? Ты… Ты же пошла по магазинам, ты сказала, что тебя не будет весь день. – Слова прозвучали довольно жалко. – Какого черта ты не отвечала на звонки? – Он не знал, что еще добавить. Она же сказала, что ее не будет. Она солгала ему, и он поверил. Но выбора не было. Нужно срочно все исправить! Он посмотрел на часы, ему отчаянно хотелось повернуть время вспять, но он понимал, что это невозможно.
Лиам развернулся и увидел сердитое лицо Анджелины, которая бросила на него свирепый взгляд, прежде чем открыть входную дверь и пулей выскочить из дома. Его начальница ушла, а с ней, вероятно, и его работа. Какое-то мгновение он колебался, не зная, в какую сторону бежать. Если кинется в одну – потеряет работу, а бросится в другую – есть опасность, что он потеряет Мадлен, и, возможно, навсегда. А после всего, через что он ради нее прошел, ему нужно удержать ее любой ценой.
Он любил ее еще со школы. Он был на два года старше, наблюдал за ней издалека и с блаженной улыбкой бродил по школьным коридорам в надежде, что однажды она с ним заговорит или хотя бы улыбнется в ответ. Он помнил, как придерживал перед ней двери, как старался оказаться в нужное время в нужном месте. Когда она сидела в столовой одна, он подходил и садился за тот же стол, нервно мялся на краешке стула и молча сидел до конца перемены, так и не прикоснувшись к еде. Сколько раз его обед успевал остыть! Сколько раз его желудок так сводило от волнения, что, если бы он попытался что-то съесть, его неминуемо стошнило бы. Она так никогда и не заговорила с ним и, казалось, даже не осознавала, что он рядом. А потом она встретилась с Майклом, и, словно в издевательство, Лиаму пришлось с болью в сердце наблюдать, как они не сводят друг с друга глаз в школьном коридоре, видеть, как они влюблены, а потом наблюдать, как в объятиях другого она расцветает,
