не оказаться дома. А вдруг он взял отпуск, уехал за границу или, что еще хуже, продал отель и перебрался в другое место?
Какое-то мгновение она не могла определить, чего опасается больше, – что он будет дома или того, что его, возможно, вообще здесь нет. Ее взгляд снова привлекли огромные готические окна сложной раскладки, которые светились золотистым сиянием. Мадлен привстала на цыпочки и заглянула внутрь, на людей, собравшихся внутри. Красиво одетые женщины, мужчины в строгих черных пиджаках, с галстуками-бабочками и в белоснежных накрахмаленных сорочках. У всех в руках были бокалы шампанского, официанты разносили изысканные закуски на огромных серебряных подносах. Все улыбались, смеялись, весело болтали. Пышный куст закрывал ей обзор, и Мэдди никак не могла рассмотреть поверх него то, что происходило внутри. Это был один из тех моментов, когда ей хотелось быть хоть на несколько сантиметров выше. Слева от окна стоял чугунный вазон, и она взобралась на него, чтобы разглядеть камин из грубого камня, который эффектно смотрелся в обрамлении дубовых стенных панелей. Рядом с ним на плитах были в беспорядке свалены поленья.
Какой-то мужчина потянулся вперед, выбрал полено и подбросил его в ярко пылающий огонь. У камина, на темно-синем диванчике в стиле Честерфилд, уютно устроилась женщина. Поджав под себя ноги, она смотрела на пламя. Мужчина передал ей бокал, поцеловал ее в щеку, нежно, с любовью посмотрел на нее. От этой сцены веяло спокойствием. Все выглядели такими счастливыми, излучали тепло, счастье и довольство.
Затем из комнаты, ведущей вглубь особняка, донесся крик. Он был таким пронзительным и громким, что прозвучал как финальная нота оперного сопрано. Люди отпрянули от сияющего пламенем камина и почти бегом кинулись в соседнюю комнату.
– Он мертв! Он мертв! Убит! – кричала какая-то полная женщина, которая бежала сквозь толпу к окну, неистово размахивая руками над головой. И тут раздался еще один крик.
Мадлен запаниковала, спрыгнула с вазона и спряталась за лавром. Живот снова скрутило от спазма, тело сотрясалось от дрожи. Дерево, за которым она притаилась, едва ли можно было назвать самым удачным укрытием, его тонкий ствол и низенький чугунный вазон вовсе не скрывали ее. Но женщину охватил панический страх, и она не смела шевельнуться. Нужно думать рационально, нужно решать, что делать. Что-то было не так. Гости не выглядели напуганными, да и официанты оставались бесстрастными. Ей даже показалось, что один или двое из них засмеялись.
Задержав дыхание, она начала медленно двигаться вдоль дома. Ей следовало сначала позвонить отцу. Появляться вот так, без предупреждения, было не самой лучшей идеей. В конце концов стало очевидно, что в отеле проводится какая-то вечеринка и отцу сейчас меньше всего нужно было, чтобы она появилась так неожиданно, как снег на голову.
Ей нужно было добраться до автомобиля незамеченной. Она начала красться от одного куста к другому, следя одним глазом за домом и другим косясь на машину, которая теперь, казалось, стояла гораздо дальше, чем она
