чтоб тепло и сытно! Вот из них и выберите. А я! А я – бить фашистскую гадину… Ни шагу назад!
С первых слов юноши, очень напоминающих фразы из репродуктора или агитационной газеты, начальник понял, в чем дело. Ребята, грезившие фронтом, были в разгромленном Мурманске не редкостью. Приказать выпускнику курсов работать в том или ином месте было невозможно, ведь он был вольнонаемным, да еще и несовершеннолетним. Тихон имел все основания записаться добровольцем на фронт, а спустя время его хочешь не хочешь забрали бы на фронт по призыву. Но и отпускать такого специалиста тоже было нельзя. Зря, что ли, в его обучение вложено столько времени и сил.
– Так вы, Тихон, служить хотите? – спросил начальник управления, меряя свой кабинет широкими шагами.
Молодой человек, ожидавший уговоров, истерик, угроз, упреков, чего угодно, но только не понимания, был крайне удивлен:
– Да, товарищ майор, очень хочу, всей душой. И даже не уговаривайте меня смотреть на облачка. Мало вам, что ли, девочек вон там, в коридоре? Хочу до последней капли крови!
– Что ж, достойная позиция, – неожиданно скоро согласился Беляковский. – Будь по-твоему. Иди, сынок, служи.
Тихон выскочил из дверей начальника, разметав тщедушных девочек по разным сторонам коридора. Ничего им не объясняя, он пулей вылетел из здания, надевая шапку и пальто на ходу.
– Я же говорила, он дурак, – поднимаясь с пола, прошипела Тая.
А начальник управления гидрометслужбы еще некоторое время в задумчивости расхаживал по кабинету. Он побеседовал со всеми выпускниками, но не выходил из своего кабинета, пока не придумал, как поступить с самым своенравным из них. Спустя несколько минут начальник сел в кресло и произнес:
– Если Вася не смог уговорить Тихона, посмотрим, как сложится беседа между майором Беляковским и краснофлотцем Маркиным.
Затем он хитро улыбнулся и приказал построить всех выпускников для поздравления и напутственного слова.
Возбужденный Тихон помчался со справкой об окончании курсов прямиком к Эдуарду Павловичу. Одноногий сосед очень сожалел, что полгода отсрочки нисколько не изменили позицию Тихона. Расчет был на то, что парень увидит, сколь сложна, важна и ответственна работа гидрометеоролога, поймет, что, работая головой, можно принести Родине существенную пользу и что приносить эту пользу можно начать уже сейчас, не дожидаясь 18-летия. Однако его надежды не оправдались. Блеск в глазах Тихона был еще ярче, а вот аргументов в запасе у Эдуарда Павловича уже не было. Надо было держать слово. Без особой надежды на успех он решил напоследок еще раз проверить молодого упрямца на крепость:
– Ты спешил окончить школу, спешил поскорее окончить курсы, теперь спешишь на фронт. Тебе может показаться, что ты торопишь жизнь. На самом же деле ты торопишь свою смерть, сынок.
Тихон только шире улыбался.
