очки пугали людей до дрожи. Меня стали избегать. Когда я появлялся, дамы бледнели и падали без чувств. Мужчины хватались за оружие.
– Однажды я сделал вот так. – Идзи прихлебнул водки, Веселка вздрогнула. Гном мягко облизал губы кончиком языка. – Дамы закричали и убежали в ужасе… Казалось бы, что такого ужасного в этом звуке? – Идзи еще раз втянул водку губами, причмокнул.
В наступившей тишине звук показался очень громким. И очень жутким.
– Идзи, прошу тебя, больше так не делай. – Веселка поежилась. – И вообще… У меня от тебя мороз по коже. Не обижайся, но это правда.
Гном кивнул. Посмотрел на девушку, не мигая. В его темных глазах отражалось пламя костра.
– Я понимаю. И не обижаюсь.
Тишина.
– Дальше, – сказал Венемир.
– Дальше? – Идзи усмехнулся. – Дошло до того, что каждая пропавшая кошка или овца приписывались мне. Я стал местным чудовищем. Ночью я летал на кожаных крыльях и пил кровь, как вампир, а днем говорил тихим пугающим голосом и выглядел простым гномом. Другой ночью я оборачивался волком и резал овец и прохожих, сотнями приносил в жертву молоденьких девственниц, перед этим их обесчестив, конечно, и раскапывал могилы… Последней каплей стала пропажа юной девушки, молоденькой блудницы, приехавшей в город из деревни. Ее прозвали Алой Шапочкой. Девушка исчезла. Через неделю она, правда, нашлась – у одного из поклонников, который задумал на ней, дурачок такой, жениться, но для меня было уже поздно…
Лежащая на грязной мостовой красная шапочка сделала то, что не под силу самым кровавым зрелищам…
Она вызывала в воображении чудовищные картины и просто вопияла о возмездии.
Она была трогательна, эта шапочка.
Немало слез пролилось на той мостовой. Цветы носили охапками. И подарки. Мишки из сдобного теста и куколки из соломы – как вам такое понравится? И свечи. Много свечей.
Красиво.
Я стал врагом города. Самым страшным. Чудовищем из… неважно, откуда.
Так недалеко и до самосуда. – Идзи вздохнул, оглядел банду. – Впрочем, он не заставил себя ждать…
– Как удачно, что братья моей жены оказались рядом! Просто невероятное совпадение, сказал бы какой-нибудь бродячий менестрель. Перст судьбы. Возмездие небесное. Ворвались они в дверь – говорили, что на крики о помощи, – а там я с занесенным ножом. Она на коленях. Мол, я кричал, что лишу ее жизни, но это все вранье. Я бы никогда не причинил ей боли. Я любил ее. Это правда. Я ее любил…
– Как же ты спасся? – спросила Веселка.
Идзи пожал плечами.
– Я хорошо бегаю.
Стефан хмыкнул.
– Правда? – Веселка с сомнением посмотрела на короткие ноги гнома.
Идзи усмехнулся.
– Просто их было слишком много, жаждущих справедливости… Пока меня тащили в подвал, ломали дверь, макали в мою же синюю жидкость… В общей неразберихе мне удалось скрыться. Мне сломали руку и несколько ребер, но это… мелочь.
Веселка
