еще немного усилий, и мне удается, по самым скромным меркам, невероятное – принять сидячее положение. Как оказалось, прилив сил был весьма обманчив. Повторно оглядев помещение и убедившись в том, что я вижу палату, мой воодушевленный организм попытался столкнуть себя на две ходовых конечности. Напрасно. Успехом такое решение не увенчалось. Я тут же почувствовала, как в голове заработала центрифуга и поняла, что если мне и удастся встать, то дальнейший путь более легким мне не представится.
Внезапно, дверь в комнату с грохотом распахнулась. Я устремила испуганный взор в ее сторону. Воздух пропах волнением. Пальцы на руках нервно заегозили. И вдруг, словно чертик из табакерки, в палату врывается бледная особа ростом с платяной шкаф и чуть ли не в оперном тоне берется поливать меня своей растрепанной, как ее черные волосы, нарочитой экспрессией.
– Что вы делаете?!– процедила она. – Лягте немедленно! Вам нельзя вставать! Ваш организм еще слишком слаб!
Я взирала на нее исподлобья, но пошевелиться не удавалось. Тогда я решила, что нужно входить с ней в контакт вербально.
– Но… пл… с… кром…
Я слышала, что глотаю слова. Это был глас безумного страха. Я так хотела спросить: Кто она? Где я? Как я здесь оказалась? Но все было без толку. Вместо внятной речи по моей сквашенной мине текли горькие слезы. «Боже, помоги мне снова обрести голос!»– молила я.
– Да ляг ты уже на место! – с силой швырнула врачиха меня обратно в кровать.
Я сжала пальцы в кулак, однако на этом мой запал ограничился. Она трясла меня до тех пор, пока истерика окончательно ее не покинула. Голова вновь поехала кругом. Я ощутила, как шприц впился в мое нагое плечо, точно умирающая с голоду комариха. Слабну. Мир перед глазами начинает темнеть, темнеть, темнеть, темнеть, темнеть…
* * *
Очень часто люди закрывают глаза лишь образно. Происходит примерно то же самое что и в физическом смысле. Разница небольшая.
Публика не видит ровным счетом почти ничего. Не замечает уличного насилия… проходит мимо обездоленных и беспризорных… не останавливается, чтобы вникнуть в политические пикеты…наступает себе на совесть и нисколько этого не стыдится.
Мир всесторонен и не безупречен, но мы хотим видеть лишь то, что по– нашему, сугубо личному, мнению является хоть немного красивым или, как минимум, нам не противно.
Ведь если мир идеален – он не сулит тревоги, нет огорчений и слез, нет злобы и крови, волнений и переживаний.
Все вокруг может стать утопией. Стоит только закрыть глаза.
* * *
Привет. Мой город – город N. Город огромный и красочный. Город, который в кратчайшие сроки превратился в настоящий мегаполис больших надежд. Серьезные люди. Радостная детвора. Длиннющие километровые пробки и нескончаемые лабиринты торговых центров. Молодежь все реже заходит в театр и все чаще норовит посетить очередной
