Может, им пригодится хороший экспедитор или диспетчер?
– Я выполняю все эти функции. Однако в основном я координирую. Дело в том, что мленб в первую очередь занят тем, чтобы добиться расположения подходящего сроба и отыскать ткана, которого он сам сможет полюбить. Ткан лишь ухаживает за мленбом, его самого привлекает хороший гуур. Я отвечаю за то, чтобы собрать этих индивидуумов в полную цепочку – цепочку совместимости, где замыкается круг полной приязни, цепочку, которая даст наиболее разнообразное потомство. После матримониального собрания, когда цепь сформирована, каждый пол начинает выделять исходную половую клетку с полным набором из сорока девяти хромосом. Хлопотное время для нзредд! Я должен убедиться, что все половые клетки развиваются с одной скоростью – в ходе цикла каждый пол пытается оплодотворить семь H-гамет, – и уничтожение индивидуума в середине цикла означает полное разрушение семейства, если не считать гамет, которые он уже передал во множественном состоянии. Иногда возможна замена съеденной особи другой того же пола, лишившейся своих членов семьи, при участии старшины пола.
– Тебе приходится вертеться, как я погляжу, – заметил Хоган Шлестертреп. – Но как рождается нзред, если тебя нет в чертовой цепочке?
– Нзред стоит вне цепи – и в то же время принадлежит к ней. Шесть полов, передающих гаметы друг другу напрямую, формируют цепочку; цепочка плюс нзред равняется семье. Выполняя собственную репродуктивную функцию, нзред может войти в цепочку на любой стадии, когда того требуют обстоятельства. Он может получить шестерную супергамету от ткана и передать исходную одинарную гамету гууру; он может оказаться между флином и блапом, между блапом и сробом, в зависимости от ситуации. Например, в Сезон Двенадцати Ураганов ткан не может летать и реализовывать свои репродуктивные отношения с гууром там, где тот укоренился; нзред заполняет данный пробел в цепи. Это весьма сложно объяснить на незнакомом языке – биологи из первой экспедиции сочли этот процесс чуть более сложным, чем митоз оплодотворенной плуховой яйцеклетки, но…
– Хватит, – скомандовал Хоган. – Оставшаяся унция рассудка может пригодиться мне для того, чтобы вышибить себе мозги. Меня больше не интересует, какую партию в этом безумном репродуктивном танце отплясывает нзред, и я определенно не желаю слышать о твоем митозе. У меня есть свои проблемы, и с каждой секундой они все неприятней. Скажи мне вот что: сколько потомков каждого пола дает один цикл?
– Это зависит от выживания всех родителей, от количества яиц, которые в некоторых случаях не проклевываются по причине избыточной вариабельности…
– Ладно! В конце безупречного цикла, когда дым развеется, – сколько у тебя будет детенышей-плухов?
– Плухх. Сорок девять детенышей.
Он откинул голову на спинку стула.
– Не так уж много, с учетом того, как стремительно вы покидаете этот мир.
– Это правда. Горькая правда. Однако в условиях, в которых
