для меня вопрос. – Как там, на фронте?
– Эх, дорогой мой человек… Как бы тебе сказать… Гораздо хуже, чем ты можешь себе представить. Что хуже землетрясения и других природных катастроф? Это катастрофа военная! – Вересов хлопнул ладонью по столу, и взгляд его стал каким-то отсутствующим, а щека дернулась.
– И как дальше?
– А никак. Будем биться за Москву…
Глава 9
Еще только получив форму и винтовку, Курган сразу понял, что получил к ним в придачу ту власть над людьми, к которой всегда стремился. Это власть страха. Власть над жизнями. Власть над имуществом.
Винтовка – власть. А пулемет – непреодолимая сила. Поэтому он любил работать именно с пулеметом, не гнушаясь самых грязных дел.
Проходили неделя за неделей, а работы не убавлялось. Курган и представить себе не мог, что вокруг столько пособников большевиков и евреев. Когда повязали явных, остались скрытые. Немцы работали методично и не упускали ничего. День перерыва – и опять обыски в городах. Броски на деревни.
Из подвала дома в Минске извлекли израненного красного командира. Из квартиры в Гомеле – скрывающегося коммуниста.
Нищие и богатые, образованные и невежественные – всех их объединяло одно. Отныне они – цель айнзатцкоманды и специальной группы полиции. Они жертвы. Так написано им на роду – хрустнуть костями на зубах боевых псов Третьего рейха…
Полицаи спецгруппы жгли хаты. Расстреливали местных жителей. Давно уже привыкли к своей грязной работе. Выезжали на мокрые дела с шутками и прибаутками. Юмор – вещь полезная в жизни. А смешнее всего унижать беспомощных людей, которые находятся в твоей власти.
По деревням Курган работать не любил. Леса рядом. А где лес, там и партизаны. Их не раз обстреливали – одного полицая убили, другого ранили. На место убывших пришли другие.
В кандидатах на работу в полицию недостатка не наблюдалось. Как и в рабочих местах для них. По Белоруссии как поганки росли еврейские гетто и концлагеря. Наполняли их, охраняли и массово расстреливали заключенных немцы и специальные батальоны полиции. Притом полицаев было куда больше, чем бойцов немецких зондеркоманд. Так что работа находилась для всех желающих.
Новенький в спецгруппе оказался одесским уголовником по кличке Буржуй. Он сразу стал давить на воровскую общность, чтобы набрать очки у Кургана и поиметь преференции, а то и закрутить с командиром свои дела. Когда он в кубрике наедине снова начал гнать про то, что бродяги должны держаться друг друга, Курган кивнул:
– Верно говоришь, брат!
Обнял его крепко. И неожиданно дал ладонями по ушам с такой силой, что Буржуй потерял ориентацию. Подножкой сбил его с ног, несмотря на то, что тот габаритами был больше раза в два. И стал охаживать ногами, приговаривая:
– Тут ни блатных, ни фраеров нет. Мы – полиция рейха. Власть на оккупированной территории. Если не понятно, то вперед – в тюрьму. Я посодействую. Там будешь блатной закон наводить!
– Понял,
