">http://nadin.miem.edu.ru
Фрактальный портрет
I
Возвращаться домой после ста двадцати лет отсутствия – тяжелое испытание.
Их было всего двое на борту. Третьего они похоронили в песках Эдема, который оказался не таким уж райским уголком, как предполагали ученые. Жаркое пламя Шератана превратила его в полупустыню, но тем не менее это была первая после Земли планета, пригодная для жизни.
Виктор сидел в своем кресле, задумчиво глядя на приборную панель. Если верить хронографу, установленному на корабле, для него и его спутника прошло всего восемнадцать лет, но казалось, что целая жизнь. Да и зеркало отражало отнюдь не сорока двухлетнего мужчину, как должно бы. Вояж на Эдем и обратно выбелил волосы Виктора больше чем наполовину, а на лице оставил сеть глубоких морщин.
Павел, второй космонавт на борту «Одиссея», был моложе Виктора всего на два года, но время загадочным образом пощадило его. В отличие от неизменно выдержанного командира, он суетился и без конца искал себе занятия, чтобы отвлечься от мыслей о скором возвращении.
– Мундирчик еще погладь. Себе, да и мне тоже. А то нам скоро на связь с Землей выходить, а мы не при параде, – съязвил Виктор, чуть заметно улыбаясь.
Павел устало рухнул в кресло рядом с ним.
– Не смешно. Честное слово, мне иногда кажется, что было бы легче махнуть обратно на Эдем…
– Ну так что, поворачиваем? – с серьезным видом поинтересовался Виктор.
– Да пошел ты, – беззлобно отозвался Павел, прикусывая ноготь на большом пальце. – Как ты думаешь, у них там сильно все поменялось?
– Понятия не имею. Информирующий ролик, заботливо высланный нам с Земли, больше похож на экранизированные страницы учебника по истории и развитию техники. Можно подумать, нам здесь интересно, какие автобусы у них летают по воздушным магистралям.
– Ну, если верить информашке, вроде бы ничего сверхъестественного не произошло: чуть больше техники, виртуализация, и все такое.
– Только вот, Паша, о людях мы ничего не знаем. Как живут, чем живут, какие у них ценности? И мой повторный запрос проигнорировали, словно его и не было.
– Прилетим – увидим. Ты можешь себе представить: если бы у нас были внуки…
– У нас нет внуков, – отрезал Виктор. – И думать обо всем этом не стоит. Иначе можно умом тронуться.
– Да, наверное, – Павел потрогал непривычно выбритый подбородок. – Знаешь, после всех этих межзвездных приключений мне, как никогда, хочется сварливую жену, скучных выходных и дюжину босоногих ребятишек.
– Поверь, многие вещи кажутся куда менее привлекательными, когда становишься их счастливым обладателем.
– Тебе просто не повезло с женой.
– Я бы не сказал, что мне с Марго так уж не повезло. Между прочим, она была необыкновенно хороша и очень талантлива. Я бы даже сказал, гениальна. Но жить с ней оказалось невыносимо.
Корабль неуклонно приближался к Земле.
Виктор сверился с приборами.
– Внимание – контрольный выход на связь перед вхождением в атмосферу. Десять, девять, восемь…
Еще немного – и они окажутся дома.
Вокруг космодрома яблоку было негде упасть.
Люди, возбужденные, улыбающиеся, с цветами и флажками c эмблемой «Одиссея», переговаривались друг с другом, пытаясь занять паузу ожидания.
Наконец в небе показался силуэт корабля.
Кто-то истошно завизжал, кто-то зачарованно замер, не сводя глаз с приближающейся легенды. Кто-то бросился обниматься со всеми, стоявшими рядом.
Наконец корабль завис над космодромом и плавно опустился на площадку.
Виктор и Павел, тяжело ступая, спускались по трапу под восторженные возгласы толпы. Сотни, а может, тысячи сияющих радостью лиц словно пытались отблагодарить их за добровольное одиночество всех этих лет. Они переглянулись – и заулыбались в ответ.
Гравитатор «Одиссея» здорово барахлил последнее время, и земное притяжение сделало их тела значительно тяжелее, чем они привыкли, поэтому движения обоих казались заторможенными. К трапу поспешно подкатили два кресла, и Виктор не преминул воспользоваться одним из них. Павел изо всех сил пытался держать марку героя и, помахивая рукой, с трудом поплелся за товарищем.
Высокопоставленные персоны в строгих костюмах, окруженные многочисленной охраной, с выражением говорили красивые слова, и то и дело снова принимались пожимать космонавтам руки. У Павла закружилась голова и он вцепился в спинку кресла Виктора, чтобы держаться прямо.
