людям очень не нравились любые клятвы, призывавшие к божественному одобрению, потому что они считали, что использование священного имени Бога в таком контексте – неуважение, а то и богохульство. Многие из тех, кто позволял себе божбу, в первую очередь делали это, конечно, для того, чтобы увидеть шокированно-возмущенные лица – а шок и возмущение делали эти слова лишь еще более смелыми и интересными.
Еще один словесный проступок – проклятие. «И никогда больше с этого времени женщина не могла вырастить горох на своей земле, и никакие злаки больше там не росли». С того самого момента земля стала бесплодной; на ней не росло ничего, ибо ее прокляли. Не отравили, не засыпали солью, а прокляли словесно. Подобные истории могут показаться нам сказками, но в те времена к ним относились со всей возможной серьезностью. Маргариту Гаркетт застали за сбором гороха на огороде соседки и потребовали отдать все собранное. Она запротестовала, ссылаясь на «право подбирать» (традиционное разрешение подбирать, что упало на землю во время сбора урожая). Соседка посчитала, что Маргарита набрала гороха не только с земли, и сказала, что та может забрать все, что лежит в ее фартуке, а вот корзину должна оставить. Униженная Маргарита, не сдержавшись, «швырнула горох на землю и сказала: “Если ты устраиваешь такой шум из-за нескольких горошин, забери их все. На следующий год у меня будет много своего гороха, а у тебя – мало”. Она прокляла землю, потопталась по ней и пошла своей дорогой». Через несколько лет, когда отношения в деревне сильно ухудшились и все начали друг друга подозревать, ей припомнили эти слова. В 1585 году Маргариту Гаркетт отдали под суд, о котором сообщалось в памфлете под названием «Несколько случаев колдовства», и повесили как ведьму. Проклятия не всегда приводили к судам за колдовство – в источниках описывается много случаев проклятий, никак не связанных с такими судами, – но исключать такого опасного толкования этих слов тоже было нельзя.
Один из самых известных в то время авторов, писавших о колдовстве, Вильям Перкинс, чьи «Рассуждения о проклятом искусстве колдовства» были опубликованы в 1608 году, описал популярное мнение, что «ведьмы склонны практиковать свое преступное искусство путем проклятий и заговоров». Проклятиями кидались многие, но «если за проклятием следовала смерть или иное несчастье», то, по его мнению, это служило неопровержимым доказательством колдовства. В немалой части протоколов судов о колдовстве, дошедших до нас, упоминаются и проклятия.
Памфлет «Расследование отвратительных склонностей», написанный Эдвардом Уайтом в 1579 году, описывает четыре судебных дела в Эссексе, посвященных проклятиям. Елизавета Франсис из Хетфилда «прокляла жену Пула и навлекла на нее несчастья» после того, как госпожа Пул отказалась дать ей немного дрожжей. Эллейн Смит из Малдона, как говорится в памфлете, поругалась с приемным отцом и «в великой ярости сказала ему, что уж лучше бы он с нею никогда не ссорился, и так и вышло». Как говорили, после этого все,
