второй опер.
Совсем еще молодой парень. Года на два старше Валеры.
– Певицу Лелю слышим... Между прочим, хорошо поет, мне нравится. А ты ее продюсер, так?..
– Что-то вроде того, – мрачно усмехнулся Валера.
– Почему «вроде»?
– Да потому что козлы какие-то на мое место лезут...
И, не мудрствуя лукаво, Валера рассказал про Юраса, про то, как тот пытался нагреть на нем руки. Его слушали, не перебивали. Никто не остановил его, когда он дошел до Леры, до квартиры Харлама. И про встречу в «аквариуме» с неким Сникиным тоже рассказал.
– Не врешь? – только и спросил его молодой, когда он закончил.
– А чего мне врать? Я еще в здравом уме, чтобы из-за каких-то паршивых двухсот долларов на преступление идти...
– Ну, не паршивых... Двести долларов по нынешним временам – большие деньги...
– Для кого как. Я вот из Чечни этой весной почти десять тысяч привез.
– Воевал?
– Ага, в спецназе. Орденом «Мужества» награжден.
– Впечатляет, – кивнул молодой.
– А еще тебя Никита Брат финансирует, так? – спросил опер в годах.
– Не меня он финансирует. А наш совместный проект. Раскрутка певицы больших денег стоит...
– А некий Харлам позарился на эти деньги. Сначала через некоего Юраса пытался на тебя давить. Потом сам за тебя взялся, так?
– Я понимаю, вы мне не верите. У вас заявление этого Харлама. И ему вы верите больше, чем мне...
– Да нет, ошибаешься, сынок... Мы-то как раз тебе больше верим. Не потому, что ты такой хороший. А потому, что уж больно хорошо гражданина Харламова знаем. Сволочь редкостная. Уличный «отморозок». Житья от него нет... Но заявление мы обязаны рассмотреть. Харламов, конечно, подонок. Но при всем при том гражданин России, на которого распространяется действие Конституции. И мы обязаны ему верить...
– Да не брал я эти двести долларов!
– Но в квартире-то был?
– Был.
– Не отрицаешь?
– Не отрицаю.
– И говоришь, что двести долларов – для тебя не такие уж и большие деньги?
– Ну, по крайней мере, я бы не стал рисковать из-за них... Я вообще никогда в жизни ничего не украл...
– Да мы верим тебе, – подмигнул ему молодой опер. – Знаем, что подонки в Чечне не воюют... Но деньги придется вернуть. Двести долларов, Харламову...
– Но я же говорю, что не брал...
– А кто говорит, что брал? Ты просто верни их. И все...
– И вы меня отпустите?..
– Конечно!
Оба опера располагали к себе. Спокойные, рассудительные, добродушные. И они готовы отпустить его. Если он вернет Харламу двести долларов.
– Но у меня при себе нет денег... Все забрали...
– Вот, здесь все твои деньги... – опер постарше открыл ящик своего стола, показал бумажник. – Все в целости и сохранности. Можешь проверить.
– Да
