96]. Во втором случае речь идет о межкультурной коммуникации в широком смысле, понимаемой как «общение представителей разных национально-лингво-культурных сообществ, носителей разных ментально-лингвальных комплексов, обладающих разными национальными когнитивными базами» [Там же: 96]. Соответственно, при дискурсивном конструировании чужеродности в политической коммуникации в рамках монокультурной перспективы мы изучаем дискурсивное взаимодействие представителей политических партий и политических агентов, принадлежащих одному национально-лингвокогнитивному сообществу; в рамках межкультурной перспективы мы рассматриваем отношение к политическим агентам – представителям других (по отношению к автору дискурса) национально-лингво-когнитивных сообществ.
Здесь целесообразно объяснить использование в данном исследовании термина «национально-лингво-когнитивное сообщество». Целью выделения нами национального, языкового и когнитивного аспектов было как можно более четкое разграничение монокультурного и межкультурного пространств взаимодействия политических оппонентов. Принадлежность одной нации, владение одним языком и обладание единой когнитивной базой являются наиболее важными параметрами для анализа и интерпретации отношений чужеродности в политической коммуникации. Обратимся к первому аспекту. Анализируя монокультурное и межкультурное общение и говоря о лингвокультурах, мы имплицитно опираемся на понятия «этнос» и «нация». Для более четкой референции чужеродности к сферам монокультурного и межкультурного пространств, на наш взгляд, уместно разграничить термины «этнос» и «нация» и определить понятие, отвечающее нашей концепции исследования. В трактовке Ю. В. Бромлея этнос – это исторически сложившаяся на определенной территории устойчивая совокупность людей, обладающих общими, относительно стабильными особенностями языка, культуры и психики, а также сознанием своего единства и отличия от других подобных образований (самосознанием), фиксированным в самоназвании [Бромлей, 1983]. Однако, как отмечает В. В. Красных, данное определение может быть применено и к отдельным социальным группам [Красных, 2003: 93] в рамках одной лингвокультуры, например группы пастухов или других профессиональных сообществ. Соответственно, понятие этноса не может очертить четкие границы сообществ, находящихся «внутри» страны и за ее пределами. Более приемлемым для целей нашего исследования мы считаем определение нации, которая рассматривается как социально-экономическая, культурно-политическая и духовная общность людей. Данное понятие представляется более институциональным и имеющим четкий разграничительный характер. Таким образом, в нашем исследовании при определении сообществ, участвующих в монокультурном или межкультурном общении, мы принимаем исходное понятие нации и соответствующее прилагательное «национальный» (национально-лингво-когнитивное сообщество). Интерпретация отношений чужеродности невозможна без осознания «себя», «своего места» относительно «чужого»: является
