Как на диораме. Строишь Ноев ковчег, а потом сажаешь туда зверей.
– А что с каналами распространения? Магазины, фабрики? Как к нему мог попасть этот набор?
– Дохлый номер. Ширпотреб, в “Уолмарте” эти наборы штабелями лежат. Продано семьдесят восемь тыщ. Все одинаковые, все с фабрики в Сунь-Хуе.
– Где?
– В Китае. Хрен знает где. Какая разница – наборы все одинаковые.
– Были гипотезы, объясняющие значение каждой фигурки?
– До фига. И все бредовые.
Гурни мысленно пообещал себе вернуться к этому вопросу позже.
Когда позже? Что за бред? Он согласился только чуть-чуть помочь, а не вести расследование на общественных началах, об этом его никто не просил.
– Интересно, – сказал он. – А что еще есть странного, о чем широкая публика не знает?
– Пушка вполне себе странная.
– Насколько я помню, в новостях упоминали пистолет большого калибра.
– “Дезерт-игл”.
– Эта махина пятидесятого калибра?
– Она самая.
– Есть где разгуляться психологам-профайлерам.
– Разгулялись уже вовсю. Но странность тут не в размере. После шести убийств мы нашли три пули: две сохранили форму, годятся для экспертизы, третью суд уликой не признает, но результаты интересные.
– И что интересного?
– Все три пули – из разных “дезерт-иглов”.
– Что?
– Вот и все так отреагировали.
– Вы рассматривали гипотезу о том, что убийц несколько?
– Минут десять рассматривали. Арло Блатт был в своем стиле и разродился тупейшей идей: может, там целая банда, где убийство – ритуал посвящения, и у каждого члена банды свой “дезерт-игл”. Правда, вышла неувязочка с манифестом: он написан как будто профессором, а среднестатистический боец свое имя-то с трудом напишет. Кое-кто предлагал и менее тупые варианты, но в итоге победила версия с одним стрелком. Тем более, с благословения светочей из отдела анализа поведения ФБР. Все преступления происходили по одному и тому же сценарию. По реконструкциям совпадало все: как стрелок приближался, как стрелял, как уходил. Немного психологической премудрости – и светочи-профайлеры объяснили, что шесть “дезерт-иглов” для этого чувака нормальное дело, все равно что один.
Гурни скорчил болезненную гримасу. Он много лет общался с профайлерами, и это был странный опыт. Их достижения он был склонен приписывать простому здравому смыслу, а провалы расценивал как доказательство бесполезности их профессии. У профайлеров, особенно у тех, у кого в ДНК фэбээровский снобизм, была общая беда: они думали, что правда что-то знают и что все их спекуляции научно обоснованны.
– Иначе говоря, – заключил Гурни, – шесть брутальных стволов не брутальнее одного брутального ствола. Брутально, как ни крути.
Хардвик ухмыльнулся.
– И еще одно непонятно: у всех потерпевших машины были черные.
– Вроде популярный цвет у “мерседеса”?
– Примерно тридцать
