8: уехать в большой город, завести семью, заработать много денег, выиграть в лотерею, купить автомобиль, посмотреть мир, выучить иностранные языки, написать или издать книгу – и правда, чего такого оригинального могут придумать социологи? Но они оставили вариант «другое», и люди могли отвечать, что хотели. И вот тут-то выяснилось: половина участвовавших в опросе горожан сообщила, что мечтает о домике у моря. Это превзошло все ответы с подсказками, и даже свободный вариант – «завести собаку».
Про домик у моря сказали парни с татуировкой из соседней шашлычной и пожилая дама с финскими палками, спускающаяся к реке. И девочка с шарами, и молодая мамаша с коляской, и подростки на роликах. Все хотели синих волн, разбивающихся о берег (песок и скалы по вкусу), солнца, в течение дня меняющего свой цвет от белого до фиолетового и красного, ракушек на берегу, и прямо здесь, в двух шагах, на тенистой террасе – чашку горячего чая или бокал холодного вина. А потом волшебных снов под шум прибоя, в которых почему-то все снится и снится как будто знакомый город в цветных дымах, и там, во снах, они все спрашивают – что это за город? почему мы там были счастливы? куда он исчез?
Нина
Говорили: у нее был фронтовой муж, снабженец. Любил ее как облака любят друг друга в полете, перемешиваясь и истаивая, будто и не существовало их. Победа принесла расставание, так она решила и вернулась к еще довоенному мужу, будто из булочной, поправив пилотку в отражении в луже и убедившись – все облака слились в одно серое небо.
Жила хорошо, работала врачом на скорой, а муж становился мрачен в пасмурную погоду и воспитывал детей, будто они солдаты. Так жили все, кто выжил вдвоем в этой войне, иным было еще тяжелее, кто один и чьи глаза упираются в пустую стену.
В ночную смену подошли к ней сзади и ударили в затылок. Лежала в апрельской прохладе на мостовой, пока не нашел водитель, на той же скорой и увез. Что-то сдвинулось в голове, то казалось – стреляют, то белые овцы проходили сквозь стены и требовали хлеба, а откуда? Тут-то и поняли, почему вернулась к мужу – умел выводить из темноты, разгоняя овец, устраивая к лучшим врачам.
И стало так, будто нет ветра. Ноги идут, если их уговаривать, и руки такие медленные, что носок можно вязать полгода. Такую ее и привезли к нам весенним утром, и бабушка – ее сестра – гуляла по паркам, присматривая за ней и за нами.
Нина была любопытна, задавала свои медленные вопросы, а ведь кто нас особенно слушал? И я рассказала тайное: если забраться на плот, вот тот, затонувший под мостиком, видишь? – то можно уплыть в другую страну, где я, конечно, королевна. Там много цветов, все ходят в пышных юбках, в гольфах с помпошками и лакированных туфлях, и у каждого есть лошадь и собака.
Нина слушала внимательно, а потом сказала – да, я хочу туда. И пошла. Она шла уверенно, словно хорошо знала дорогу, а я стояла
