появился луг, где одна за другой всходили семь разноцветных трав.
Я вздрогнула, вспомнив слова господина, но тут же взяла себя в руки, когда изображение задрожало в унисон моим мыслям. Усилием воли я вернула сосредоточение и теперь снова видела Физэна, но теперь уже гуляющего по саду с кубком вина в руках. Драгоценные перстни унизывали его пальцы, они блестели на солнце, когда Ворон подносил кубок к губам.
Снова отражение подёрнулось дымкой, и я увидела второй его сон – небо, полное звёзд, и среди них семь, выстроившихся в венец ярче других.
Я напрягла волю, требуя воду снова показать мне господина, но тут обнаружила, что густая тень заслонила свет.
Вскинулась и увидела Бриану, стоявшую прямо передо мной. Она прикрывала рот рукой.
– Так значит, люди не лгут, – прошептала Бриана.
– Бриана, тут нечего врать, – спокойно сказала я, – ты же всё поняла и так.
Она отступила на шаг назад, но я поняла, что не могу её потерять. Слишком велика была опасность, что она разболтает о том, что увидела здесь. А лишенная покрова тайны – буду ли я Ворону нужна?
Бриана отступила ещё на шаг назад, но я молниеносным движением вскинула руку и сжала её в кулак.
Бриана захрипела и схватилась за горло.
– Скажи, Бриана с острова Теней, согласна ли ты, что твоя душа отныне будет принадлежать мне?
Бриана с ужасом и злостью смотрела на меня.
– Я повторяю вопрос, – я крепче сжала кулак, – ты, Бриана с острова Теней, подпишешь ли со мной договор? Ты будешь служить мне, а я сохраню тебе жизнь.
– Да… – выдохнула Бриана наконец.
– Клянись, – потребовала я и чуть разжала пальцы.
– Клянусь…
Я наконец расслабила пальцы, и Бриана рухнула на пол, оглаживая горло рукой и завороженно глядя на меня.
– Вот и хорошо, – мягко сказала я, – ты никому не скажешь о том, что видела здесь.
Глава 8
Никогда мне в голову не приходил вопрос о том, плохо я поступаю или хорошо.
Я была девочкой, от рождения не имевшей ничего. Ничего, что должна была бы оберегать, и никого, кого должна была бы защищать.
Академия говорила, что я обязана ей всем. Да. Благодарность к Академии жила в моей душе.
Но весь остальной мир за пределами нашей башни был чужой, неизведанной землёй, которую мне только ещё следовало покорить.
Невольно порой в моей душе проскальзывала обида на учителей – как не поняли они, что я была именно той, кто мог бы осуществить все их планы при дворе? Почему не поддержали меня, а выжидали, оправдаю ли я себя?
Ни разу с того момента, когда я переступила порог Академии, наставники мне не помогли. И чем дальше, тем менее сильна была моя к ним любовь.
Что и говорить обо всех остальных?
К тому же кто из нас вообще знает, что такое добро, а что – зло, в нашем одном из затерянных среди других мыльных пузырьков
