от которой по венам разливался страх.
Я подняла голову, уже не надеясь разглядеть одобрение на лице Императора – но вместо этого увидела другое, спрятанное под агатовой маской до середины. В прорезях маски виднелись аметистовые отблески глаз. Чёрные волосы падали на плечи. Расшитый серебром камзол не скрывал тонких ключиц.
Что-то пробудилось внутри. То, что не имело имени до сих пор.
И будто во сне прозвучал в моей голове голос с другой стороны:
«Подойди к нему».
Две наставницы приблизились ко мне и, взяв за руки, помогли подняться, отвели в сторону и закрыли собой.
А я всё глядела на силуэт, затянутый в синий, как ночное небо, шёлк. В голове продолжало звенеть:
«Подойди».
Я стояла и смотрела на него из-за спин наставниц, прикрытых разноцветными покрывалами. Он же глядел мимо меня. Казалось, ему безразлично всё – потуги танцовщиц, огни костров. Рука незнакомца лежала на подлокотнике трона, изукрашенного позолоченным деревом. Император – мальчик лет четырнадцати, сидел в этом огромном кресле, разодетый в алые и золотые одежды, с короной на челе, которая казалась тяжелей его головы. Он сверкал, как все огни Кахиллы – такой же бесполезный и безвольный, как они.
Но для меня человек в маске затмевал и его. Я видела, как слабо колышутся на ветру складки его плаща.
«Подойди, – продолжало биться в голове. – Если уйдёшь сегодня – он никогда уже не увидит тебя».
Я не могла понять – мой это голос звенит в ушах или чей-то ещё. Возможно, они вторили друг другу в унисон. Но мне было страшно, и я медлила, пока, наконец, выступление не подошло к концу.
Пересчитав нас по головам, наставницы стали уводить нас прочь. Голову каждой покрывали шалью, скрывая лицо, и усаживали в приблизившийся паланкин.
Я всё смотрела туда, на возвышение, где рядом с троном стоял незнакомый мне человек. Он поправил плащ и, шепнув на ухо императору пару слов, стал спускаться вниз.
Передо мной оставалось ещё две ученицы. Я поняла, что если не сделаю ничего – он уйдёт, и я в самом деле больше не увижу его никогда.
Я рванулась из рук наставниц и будто случайно рухнула на землю прямо перед ним.
Незнакомец отшатнулся, но всё-таки опустил взгляд на моё лицо.
Мгновение, показавшееся вечностью, он смотрел на меня.
Наставницы, заголосившие было с упреками в мой адрес, умолкли. Стихли даже песни и смех в толпе.
Он присел на корточки и поймал мой локоть – не прикрытый сейчас ничем. Там, где его пальцы касались кожи, по телу пробежал огонь.
Бережно, но твёрдо, не отрывая взгляда от моих глаз, он поднял меня с земли и поставил на ноги.
Рука легонько прошлась по шали, оказавшейся теперь на плечах.
– Осторожней, – тихо сказал он. – Опасно падать вот так.
Я сглотнула.
– Может быть, я не боюсь?
Он
