натворили?
Мы промолчали. Поникшие и несчастные, выглядели так жалко, что дедушка стал нас чаем угощать: сам заварил и подал, предложил варенье. Позвал на помощь бабушку. Мол, девки что-то совсем несмеяны. Наверное, набедокурили.
– Поговори с ними, Зин.
Тут в уличную дверь позвонили. Мы с Ниночкой подхватились, столкнулись, ударились лбами, шишку помню мою солидную, прорвались в зал мимо бабушки, ужасно удивленной этой паникой. И закрыли за собой дверь. Я еще успела жалобно пискнуть, мол, нас тут нет, ни меня, ни Ниночки.
Через минуту в дом вошли дед и Сережа.
– Эй, матрешки, вылезайте.
Ну, мы же не совсем идиотки доверчивые. Мы молчим, делаем вид, что нас нет. Трясемся в закутке за шкафом.
Бабушка о чем-то поговорила с Сережей и пришла в зал.
– Ниночка, все хорошо. Он уже успокоился.
– Точно? – лязгая зубами от пережитого ужаса, спросила моя подружка.
– Да. Хорошо все. Выходите. Обе.
Ну, мы пошмыгали носами и решили сдаться. Выглянули в кухню. Две мордашки. Одна над другой. Сережка стоит, смотрит хмуро, но нормально. То есть башня в порядке. Аффект прошел.
Держит мои шлепки и Ниночкины туфли. Бабушка рядом с ним хихикает. Мол, это они босиком подорвались? От тебя?
– Молодцы.
Ниночка спросила жалобно:
– Сереж, ты не сердишься?
– Нет. Успокоился. Но вы удрали очень вовремя.
Вы, наверное, решите, что он изувер какой-то. И мы боялись, потому что был повод.
Нет, не бил Ниночку, на меня ни разу не замахнулся.
Но ему случалось на улице психопата с топором остановить…
Он единственный вышел заступиться за подростка, которого хотели прибить конторские. Так называли ребят из уличной группировки, то есть из конторы. Он защитил детей от бешеной собаки.
Он в автобусе не дал стайке пьяных уродов обидеть старушку. Он отнял собаку у двух живодеров. Это только те случаи, которые я хорошо помню. Сережка простой и невероятно храбрый.
Когда его глючит, он себя контролирует с трудом. Или вообще не. Повторюсь – человек сильный, спокойный, добрый и ответственный.
Но просто чудо, что мы ему не попались в тот раз. Всем повезло.
Должна сказать, что эту историю мы вспоминали не единожды. Стоит только сказать: виноград… И сразу сердце начинает биться быстрее.
Внук бригадира
Большая семья Смирновых дружила с моими бабушкой и дедушкой. Сначала жили в одном бараке, потом разъехались, но сохранили теплые отношения.
Тетя Катя Смирнова (так я ее называла) чудесно вышивала. Ее птички казались живыми. А цветы хотелось понюхать: такими дивными и реальными были розы, ландыши. Жалею, что с годами в переездах потеряла старый свитер, на котором она изобразила на груди шиповник. Выпуклые белые цветы на красном фоне – глаз не оторвать. Свитер со временем утратил
