но известно, что его самолет разбился над… над чужой территорией. Понимаешь?
Сергей мрачно кивнул.
Чего тут непонятного? Самолет Кости совершал обычный стратегический полет. Произошла какая-то неполадка, самолет рухнул, разбился. Но никто не мог приземлиться там же и забрать Костин труп. Чужая территория! И… война. Поэтому официальная версия – пропал без вести, исполняя интернациональный долг.
– До сих пор не могу свыкнуться с этой мыслью, – продолжала Лиля.
Она глубоко вздохнула – всегда, когда речь заходила о брате, у нее перехватывало дыхание.
– Мне жаль… – пробормотал Сергей, беря Лилю за руку. – Я ничего не знал.
Он смотрел, смотрел – и постепенно в глазах его жалость и сочувствие сменялись чем-то другим…
Лиля отдернула руку:
– Не смотри так. У меня муж, семья. Вот, кстати, мои девочки.
Взяла с туалетного столика другой снимок:
– Вот это Кирочка. А это Аришка.
– Знаю, – кивнул Сергей. – Ариша… она – дочь Германа?
Лиля почувствовала, что у нее похолодели щеки:
– Что?.. Бред какой-то! С чего ты это взял?!
– Ну, он так считает, – пожал плечами Сергей. – Я был в Лондоне, в командировке. Мы с ним встретились, и он мне все рассказал. И про твоего мужа, и как Германа выгнали из Союза, как покалечили…
– Покалечили? – испугалась Лиля. – Я ничего об этом не знаю!
– Да… – Сергей достал из нагрудного кармана конверт и подал Лиле: – Вот. Это от него. Решай: хочешь – читай, хочешь – нет. Сама ведь только что сказала – муж… семья…
Лиля молча отошла к окну.
– Никогда бы не подумал, что стану посредником чьей-то любви, – угрюмо проговорил Сергей. – Особенно твоей. Черт знает что такое. Ни за что бы не передал письмо, если бы не обстоятельства. Герман там, за бугром, злой какой-то стал. Трудно ему пришлось. И голодал, и жил где попало…
Лиля смотрела в окно.
Сергей убрал конверт:
– Ладно… Что ему передать при встрече?
Лиля резко обернулась, протянула руку:
– Дай… Как он сейчас?
Сергей не успел ответить – из коридора раздался голос Родиона:
– Лиля!
Она едва успела сунуть конверт в карман, как вошел муж – в смешном переднике, веселый, беззаботный:
– Завтрак готов! – шутливо доложил он.
И осекся, увидев Сергея.
– Доброе утро! – решительно сказал тот, протягивая руку. – Сергей Морозов.
Он заметил, что Родион – суетливый, как бы даже испуганный, скандальный от неуверенности в себе, каким Сергей его запомнил в день свадьбы, – изменился. Немного раздался, посолиднел… И от него просто-таки разит сокрушительной уверенностью в своем праве быть хозяином этого дома и этой женщины!
Лицо Родиона приняло замкнутое выражение. Руки он не подал.
– Сергей
