было страшно оставаться наедине с несчастным ребенком, которому пока ничем нельзя было помочь. Вдруг ее внимание привлек странный звук. Это был вздох, вырвавшийся у мальчика, еле уловимый хрип. Стетоскоп в палате был – Угаров принес его для осмотра и оставил на спинке кровати. Зина начала слушать ребенка – и нахмурилась. За таким занятием и застал ее Андрей.
– У него хрипы, – теперь она была полностью в этом уверена, – не сильные, в верхних долях. Как будто остаточные явления после бронхита.
– Что за чушь? – Угаров смотрел на нее во все глаза.
– Это не чушь! Мне с самого начала дыхание его показалось жестким. А теперь я уверена – этот ребенок болел бронхитом, возможно, даже был в детской больнице.
– Ты уверена? – Андрей растерялся.
– Вполне! Я каждый день это слушаю.
– Признаться честно, подобное мне и в голову не пришло! Бронхит… А мокрота, кашель?
– Организм заторможен, все блокировано. Уверена, если ты выведешь его из этого состояния, он начнет сильно кашлять.
Угаров ничего не ответил. Вместо этого принялся набирать в пробирку кровь из вены ребенка. Мальчик никак на это не реагировал.
В коридорах поликлиники было душно, толпилось много людей. День был грудничковый – это означало нервы и головную боль, от которой некуда было бежать.
Выглядела Зина плохо, да и чувствовала себя не лучше – сказывалась бессонная ночь.
– Шо ты как с креста снятая? – забеспокоилась пожилая медсестра, работавшая в одном кабинете с ней, – ходишь вся зеленая! Ты на себя зеркало видела?
– Голова болит, – вымученно улыбнулась Зина, – не спала ночь.
– Ну, не на свиданке была, сразу видно. Вся как зашмаленная! Шо случилось-то?
– Соседа арестовали ночью, – прямо сказала Зина, сама не понимая, зачем это делает, – никто не спал.
– Ой, все! – забеспокоилась медсестра. – Очереди-то в коридоре! Очереди! Давай-ка я по записи начну, а то вон как грудники-то орут…
Сказать кому-то что-то было страшно. Это был очень бедный рабочий район города. Плохо одетые женщины с вечно голодными, орущими от недоедания детьми толпились в коридоре перед ее кабинетом. Коридор выходил в холл. Там был шикарный ремонт, на стенах – никаких дождевых потеков, целый линолеум и даже непротекающая крыша. На стене висел большой портрет Сталина, и известка на стене под ним была абсолютно белой. Главврач поликлиники очень сильно беспокоилась, сделала хороший ремонт, чтобы повесить портрет вождя. А не то, не дай бог, пятно или трещинка на стенке, что тогда? Люди пропадали и за меньшее!
И строгий Сталин висел в обрамлении белой краски, сурово глядя на орущих малышей, которых тщетно пытались укачать на руках измученные, вечно уставшие матери.
В начале 1936 года отменили продуктовые карточки. Но долгожданного облегчения это не принесло, наоборот. Продукты стали дорожать с неимоверной скоростью. Зарплат не хватало. И, несмотря на то что хлеб больше не выдавали по карточкам, а можно было просто купить, его по-прежнему не
