пачку, отсчитал две купюры по двадцать долларов и протянул ей.
– О да! – сказала Амалия – Я возьму. – Она положила деньги в карман. – Они со мной говорят и платят, как будто я психолог. Рассказывают свои истории. Даже австралийцы.
– Вы знаете много австралийцев?
– Те, которые забредают сюда, мало говорят о себе и своих махинациях.
– Махинациях? – подскочил Манн. – Я тоже ищу как раз такого типа, «махинатора», который живет в Сиднее.
Амалия, слегка порозовевшая от шампанского, растянулась на кровати. Она вытащила из ящика тумбочки несколько квадратных пакетиков.
– Презервативы. Если вы вдруг захотите меня…
– Нет, спасибо.
Она рассмеялась и сказала:
– Предпочитаете, чтобы я ходила вокруг да около? Вот увидите, выйдет глубоко нравственно. Итак, начнем: если вы не женаты, то могли бы приятно провести со мной время… Если вы не давали обета безбрачия – то же самое… Если вы не импотент…
– Это все не про меня!
– Тогда, – сказала Амалия, – дело куда серьезнее: вам надо полюбить, чтобы переспать? Я имею в виду, испытывать чувства к партнеру? Такое годилось для добропорядочной женушки, которая жила полвека назад. Половой акт – это не любовь.
Манн прошелся по комнате.
– Амалия, – принялся объяснять он, – я как компьютер, открываю то один файл, то другой. Если бы у меня сейчас была загружена программа «половой акт», я бы уже обнимал вас. А потом запустил бы файл «страсть». Но я ничего этого не хочу!
– Вы человек рассудка, – заключила Амалия. – Только зря трачу с вами время.
– Больше всего меня сейчас интересуют эти бизнесмены из Сиднея…
– Я вам сказала, большинство из них врут. Говорят, что у них совещание в Лос-Анджелесе, а потом всплывают тут, за игровыми столами. А что вы делаете в Австралии?
– У меня там брат живет, я приехал к нему в гости и остался. Но я ощущаю себя гражданином мира. Амалия?
– Да.
– Я восхищен.
– Мной?
– Нет. Определенными признаками, которые доказывают, что нет ничего более изумительного, чем…
Амалия потянулась, чтобы подчеркнуть совершенство линий своего тела.
– Более изумительного, чем что?
– Чем человеческое существо, – сказал Манн, – этот неисчерпаемый источник глупых сюрпризов и жестокостей.
Ее это задело. Настроение испортилось.
– Вам не кажется, что, отказывая мне таким образом, вы можете меня унизить?
– Сожалею, но сейчас я не настроен на секс. Какие вопросы вам задают чаще всего?
– «Почему такая профессия?», «Вы слишком красивы для этого»… На что я отвечаю: «Для кого я слишком красива? Для вас? Тем лучше!» А потом обо мне забывают.
Она знала, что ее серебристая блузка распахнулась уже до второй пуговицы. Она знала, что ее груди прекрасны. Волосы рассыпались по плечам, и от этого она казалась совсем юной. Она выбрала этот наряд
