Гувера еще более тесно увязала их друг с другом[94]. К концу 1931 г. все стороны согласились с тем, что отмена репараций зависела от списания американцами французских и британских военных долгов. На практике этот консенсус нашел отражение в чрезвычайном моратории 1931 г. Однако Гуверу по-прежнему требовалось получить согласие конгресса на списание долгов, а для этого нужно было достичь каких-либо подвижек по вопросу о разоружении. То, что Франция и Великобритания могли использовать финансовую поблажку, полученную от Америки, для увеличения военных расходов, было абсолютно неприемлемо. Поэтому в начале 1932 г. американцы одновременно созвали две конференции: в Женеве – по разоружению, и в Лозанне – по «политическим» долгам. Роль третьей трибуны играли затянувшиеся приготовления к международной конференции по глобальной экономике, которая должна была рассмотреть проблему расстройства мировой финансовой системы и вредного усиления международного протекционизма. В 1920-х гг. перед лицом предыдущих попыток Америки внести изменения в мировой порядок Штреземан положил в основу своей стратегии стремление закрепить за Германией роль ключевого союзника США. Напротив, начиная с 1932 г. правительства Франца фон Папена, генерала Курта фон Шлейхера и, наконец, Адольфа Гитлера занимали диаметрально противоположную позицию. Вместо того чтобы искать источник процветания и безопасности в многосторонних соглашениях, соблюдение которых гарантировалось бы мощью Соединенных Штатов, они стремились добиться для Германии односторонних преимуществ – при необходимости даже путем противодействия усилиям Америки по восстановлению международного порядка[95].
Тайная подготовка к перевооружению Германии продолжалась в течение всех 1920-х гг., но никогда не принимала действительно угрожающего размаха[96]. Штреземан неизменно принимал меры к тому, чтобы подпольная деятельность военных не ставила под удар его главную цель – добиться вывода французских войск с немецкой земли и существенного снижения репараций. Уход последних иностранных войск из Рейнской области летом 1930 г. создал условия для более конкретных решений. Брюнинг отдавал явное предпочтение графику, при котором германская армия – рейхсвер – должна была начать перевооружение сразу после снятия вопроса о репарациях. К декабрю 1931 г. рейхсвер окончательно принял второй так называемый Rüstungsplan («план перевооружения»), предусматривавший расходы в объеме немногим более 480 млн рейхсмарок в течение пяти лет[97]. Согласно этому плану Германия в случае нападения получала возможность выставить оборонительные силы в количестве 21 дивизии, оснащенные небольшим количеством артиллерии, танков и самолетов. Более амбициозный вариант этого плана, известный как Milliardenprogram («программа на миллиард рейхсмарок»), предполагал дополнительные расходы на создание промышленной инфраструктуры, требовавшейся для постоянного содержания этих сил. Однако, поскольку эти планы
О взаимосвязи между тремя конференциями см.: M. Geyer,
Краткое, но информативно об этой проблеме рассказывается в: H. Sirois,
M.Geyer, «Etudes in Political History: Reichswehr, NSDAP, and the Seizure of Power», in Peter D. Stachura (ed.),
M.Geyer, «Das Zweite Rüstungsprogramm (1930–1934)», MGM 17 (1975), 125-72.
