села на диван перед большим панорамным окном и укрылась пледом, чуть подвинувшись, уступая место Алану, жадно поглощающему ужин. Она следила, как его сильные руки управляются с изысканными приборами, а грудная клетка поднимается и опускается по воле воздуха. Он был доволен, она прекрасно это знала.
Они не говорили друг другу о любви и представляли собой пример тех пар, которым не нужны лишние сантименты, календари с общими праздниками и романтические безделушки, свидания и посвящения. Они готовы были жить отдельно, не видеться неделями, но, при этом, не искали повода для недоверия. Они мало разговаривали о личном и не делились тем, что было на душе, но он подарил ей главное – детскую мечту, а она подарила ему ту любовь, которой грезил он. Однажды он услышал, что в паре только один любит, а другой лишь позволяет себя любить, и был счастлив в роли первого. Алан боялся подолгу смотреть ей в глаза, обнимать дольше положенного, но Лиззи была спокойна и уверена. Ей были неинтересны его причины, главным для нее было то, что он приезжал, и приезжал с выдержанной любовью. Ей нравилось быть любимой, да и кому это не нравится.
– Как дела на работе?
– Вчера пришлось побывать в суде, – Алан с набитым ртом отодвинул тарелку и опрокинулся на спинку дивана, закрыв глаза.
– Видел маму? – спокойно поинтересовалась Лиз, не отводя взгляда от океана за окном.
– Я был обвинителем по делу одного парня, нарушившего закон об эмоциях. И твоей мамы не было в суде, вместо нее был судья Фроззи. Знаешь…
– Странно, – перебила его Лиззи, – чтобы мама пропустила заседание. Может, заболела.
– Я тоже удивился.
– Может, что-то случилось? – Лиз обвела комнату взглядом в поисках телефона. – Нужно позвонить.
Мужчина устало открыл глаза и посмотрел на засуетившуюся жену.
– Не волнуйся, не нужно звонить. Твоя мама недавно встречалась с Дорой в городе, и сказала, что хочет отдохнуть. У нее очень давно не было отпуска, ты знаешь…
– Да-да, – небрежно ответила девушка, поднимая подушки, хаотично разбросанные по дивану.
Лиззи спустила ноги на пол и откинула плед. Впервые за несколько лет она пожалела, что находится так далеко от родительского дома, и не может нарушить брачные договоренности, выбравшись в город. Алан следил за ней и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
– Может быть, для нее дело этого парня посчитали слишком легким. Он сам признал свою вину и ничего не отрицал. Когда я подсел к нему в кафе, он сам озвучил будто заученно из Закона все то, за что теперь его и осудили.
– Хорошо, что ваша служба так слаженно работает, и в мире становится безопасно, -Лиззи повторила эти заученные слова, которые доставляли ему удовольствие, и взглянула на мужа, кротко улыбаясь. -Может быть, съездим к ним?..
Являясь дочерью судей и женой психолога Министерства, она по-настоящему верила в справедливость Суда и Закона, оберегающих
