Федор Михайлович. Отдохните, покуда я с личным составом потолкую.
«Уважаемый» вышел.
– Слушаю вопрос.
– Зачем нам это?
– Что?
– Ну это, воровать учиться?
– Затем, что в следующей войне вы будете служить партизанами и подпольщиками. Военная специальность у вас такая. Хотя в военном билете будет стоять какой-нибудь воин-строитель-созидатель. Ну, это не важно…
А важно будет там, за линией фронта, документиком разжиться, чтоб шкурку свою спасти. Или у врага, у конкретного врага, какой-нибудь пропуск, или ключ от сейфа добыть, который в его кармане. И что вы будете делать?
– Дадим ему по кумполу и чё надо заберем.
– А если это будет днем и вокруг будут люди? А если он не захочет по кумполу и будет на два кумпола выше вас?
– Тогда пистолет…
– Ну да, начнете палить в белый свет как в копеечку, перестреляете полгорода, чтобы пустить по своему следу свору ищеек! И на хрена тогда вам тот ключ? Нет, не пойдет! Подпольщик должен действовать тихо, исподтишка. Посмотреть, прикинуть и где-нибудь в толкучке, или в ресторане, или в присутственном месте изъять нужную вещицу. Так изъять, чтобы враг ничего не почувствовал и ни о чем не догадался. Вот для чего вам преподается сей важный, за линией фронта, предмет.
– А если мы на гражданке начнем?
То, что гражданки у курсантов не будет, инструктор не сказал. Ответил так:
– А на этот случай вы подписку дадите. И если вас поймают, то судить будут не по статье УК за воровство, а совсем по другой, которая вплоть до высшей меры. Ясно?
– Так то… Ну, то есть, конечно… Понятно… Въехали… Чего там… В натуре…
– То-то.
– Федор Михайлович, продолжайте занятия.
– Вот клифт, в клифте – пистон… Как его взять, чтобы ермолай ничего не заметил? Ты, фраерок, иди сюда. Чего менжуешься? Не бойсь, не съем. – Похлопал дружески по плечу. Толкнул. – Ладно, ступай, малохольный…
Пошел было…
– Эй, погодь, забери… – Бросил на стол ручку, ключ, носовой платок. – Твое?
– Да, – захлопал себя курсант по карманам. – А как это?.. Когда вы успели?
– На то тебе зенки дадены, чтобы в оба зырить. А ты варежку раскрыл! Иди, не кудахтай. Кто еще не видел?
Так – никто не видел!
– А почему? А потому! Это что? – показал Федор Михайлович на сложенную в руке газетку.
– Газета.
– Ну, вы лохи! Кони вы педальные… Не газетка то, а фартынер – вещица такая – газетка, или плащик, или еще чего, чем можно руку тырящую прикрыть. Прикрыл – и в дамках. Усекли?
– Ну да.
– Тогда пошли к Бобру.
«Бобром» был не человек, был манекен, одетый в костюм-тройку, жилетку и плащ. С полусотней карманов. В каждом из которых был положен «гаманок», но не с бабками внутри, а с датчиком и микросиреной. Потянешь такой неловко – завизжит, заорет во всю ивановскую.
– Ну, давайте, бакланы, пробуйте…
